ЗАЙЦЕВ БОРИС КОНСТАНТИНОВИЧ - прозаик, мемуарист, переводчик, общественный деятель.
Жизнь и творчество в России.
Родился в дворянской семье (отец - горный инженер), детство провел в имении родителей, с. Усты Жиздринского у. Калужской губ. Окончил в 1898 году Калужское реальное училище, учился в Императорском техническом училище в Москве, Горном институте в Санкт-Петербурге, на юридическом факультете Московского университета. 2 апреля 1912 году женился на В.А. Смирновой (Орешниковой), 14 августа того же года родилась их дочь Наталия.
Не окончив университет, Б.К. Зайцев в 1900-х годы занялся литературной деятельностью, публиковался в ряде изданий (первые рассказы напечатаны в 1901 году в московской газете «Курьер»), участвовал в собраниях телешовского кружка «Среда», московского Литературно-художественного кружка, «Башни» Вяч.И. Иванова в Санкт-Петербурге. В 1906 году вместе с С. Глаголем и П. Ярцевым основал литературную группу «Зори», выпускавшую одноименный журнал.
В 1906 году в издательстве «Шиповник» вышла в свет 1-я книга Б.К. Зайцева «Рассказы» в оформлении М.В. Добужинского, имевшая большой успех у читателей. До 1917 года было издано еще 5 сборников рассказов и роман «Дальний край» (1912 год). От первых импрессионистических рассказов-поэм Б.К. Зайцева постепенно перешел к сюжетным произведениям, написанным в «тургеневско-чеховской» манере. С 1904 года часто бывал в Италии, которая стала его второй духовной родиной, создал цикл очерков, составивших книги «Италия» (1918 год), перевел «Ад» Данте ритмизованной прозой. 1-й период творчества Б.К. Зайцева завершила повесть «Голубая звезда» (1918 год). В судьбах ее героев (напоминающих отчасти персонажей Ф.М. Достоевского), картинах литературной и театральной жизни Москвы есть предчувствие крушения непрочного мира.
По окончании Александровского военного училища в марте 1917 года Б.К. Зайцев был произведен в офицеры, но участвовать в боевых действиях на фронтах первой мировой войны ему не довелось. Заболев, он получил отпуск и незадолго до октября 1917 года уехал в имение Притыкино Тульской губ. После Октябрьской революции сотрудничал в «Книгоиздательстве писателей в Москве», в 1921 году был избран председателем Всероссийского союза писателей. 27 февраля 1917 года в Петрограде был убит племянник Б.К. Зайцева Юрий Буйневич, памяти которого Б.К. Зайцев посвятил эссе-эпитафию «Призраки». 1 октября 1919 года в Москве был арестован его пасынок Алексей Смирнов и вскоре расстрелян как участник антибольшевистского заговора. В 1921 году сам Б.К. Зайыев как член Комитета помощи голодающим был арестован и несколько дней провел в тюрьме ВЧК на Лубянке.
Взаимодействие реалистической и модернистской традиций русской литературы определяло неповторимый стиль К.Б. Зайцева, отличающийся особым лиризмом. Ритмическая и звуковая организация речи придавала его прозе живописность и музыкальность. Главными чертами этой прозы критики называли «доверие к жизни и оправдание ее», «просветленный оптимизм». На духовное развитие писателя немалое влияние оказали произведения Вл. С. Соловьёва, который, по словам Б.К. Зайцева, «пробивал пантеистическое одеяние юности и давал толчок к вере». Страдания и потрясения революционных лет привели Б.К Зайцева к осознанному принятию Православия. С этого времени через все его творчество проходил главный мотив смирения, понимаемого как мужественное принятие испытаний, посылаемых Богом. В произведениях Б.К, Зайцева, по его словам, «хаосу, крови и безобразию» противостояли «гармония и свет Евангелия, Церкви». Б.К, Зайцев не впадал в озлобленность, он призывал современника-интеллигента к покаянию, любви, кротости и милосердию.
Православное мировоззрение автора отразилось уже в рассказах 1918-1921 годы («Душа», «Белый свет», «Уединение»), в которых он писал о революции как о закономерном возмездии за «распущенность, беззаботность... и маловерие». Выпуск книги рассказов «Белый свет» в Москве в 1923 году был запрещен цензурой. Рассказ «Улица св. Николая» (1921 год) представляет собой образную хронику истории России начала ХХ века. В круговороте событий автор привлекает внимание читателей к неизменному и умиротворяющему образу извозчика Миколы, который, проезжая по Арбату, крестится на церкви. Рассказ вошел в сборник «Улица св. Николая» (1923 год).
В эмиграции.
8 июня 1922 года вместе с супругой и дочерью Б.К. Зайцев уехал в Берлин. Он вспоминал: «Меня выпустили за границу для лечения, после сыпного тифа. Уехал, собственно, не из-за болезни, а потому, что в России писать и печататься стало для меня невозможно. …За тридцать лет ни разу я не пожалел, что выехал» (К советским писателям // РМ. 1953. № 578. С. 2).
В марте 1923 года Б.К. Зайцев был избран вице-председателем Союза русских писателей и журналистов в Берлине. В 1922-1923 годы в берлинском издательстве З.И. Гржебина вышло 6 из 7 томов собрания сочинений Б.К. Зайцев (кроме т. 4). Сотрудничал в журналах «Звено» и «Современные записки», в последнем в 1923-1925 годы печатался его роман «Золотой узор». Автор писал, что роман «полон откликов «Ада» жизни тогдашней. В нем довольно ясна религиозно-философская подоплека - некий суд и над революцией, и над тем складом жизни, теми людьми, кто от нее пострадал. Это одновременно и осуждение и покаяние - признание вины» (О себе // Собр. соч. в 11 т. Т. 4. С. 587-588).
9 сентября 1923 года Б.К. Зайцев выехал с семьей в Италию, 30 декабря того же года перебрался в Париж, который назвал «городом трудным, но изящным... бесконечно языческим» и в котором прожил следующие 50 лет.
В 1924-1927 годы регулярно публиковался в газете «Последние новости». В октябре 1925 года стал редактором литературного отдела рижского журнала «Перезвоны», с октября 1927 года публиковался в парижской газеты «Возрождение», в мае 1929 года вошел в редакцию газеты «Русский инвалид» (сотрудничал в ежегодном майском лит. номере в 1929, 1932-1940 годов), в марте 1936 года - в редакционный комитет еженедельника «Иллюстрированная Россия».
По заказу Христианского союза молодых людей (YMCA) Б.К. Зайцев написал житийную повесть «Преподобный Сергий Радонежский» (1924-1925 годы), тема которой, по его словам, «никак не явилась бы автору и не завладела бы ум в дореволюционное время». В 1925 году был написан рассказ «Алексий Божий человек», в 1926 году - повесть «Странное путешествие» (П., 1927 год), весной 1927 года - рассказ «Моя жизнь и Диана» (Последние новости. 1927 год. № 2216), одно из самых значительных произведений Б.К. Зайцев, навеянное романтической дружбой с супругой генерал-майора А.И. Спиридовича.
В мае 1927 году Б.К. Зайцев посетил Афон, результатом поездки стало появление серии путевых очерков «Афон» (П., 1928 год). Существенный интерес представляют письма Б.К. Зайцева, содержащие дополнительные сведения о его путешествии и о быте насельников Святой Горы (Вестн. РХД. 1992. № 164. С. 188-216). В сентябре 1928 года принял участие в 1-м конгрессе русских писателей и журналистов в Белграде. В 1929 году были опубликованы повесть «Анна» и сборник «Избранные рассказы. 1904-1927 годы».
В 1925-1929 годы в берлинской газете «Дни» и в «Возрождении» Б.К. Зайцевпечатал 1-ю часть дневниковых записей, озаглавленную «Странник» и посвященную преимущественно размышлениям о жизни во Франции. В 1929-1932 годы в «Возрождении» продолжил публикацию под заголовком «Дневник писателя», всего вышло 23 очерка. Это были размышления о новых работах писателей-эмигрантов, очерки об Афоне, Оптиной пустыни и прав. Иоанне Кронштадтском, о Г. Флобере и Ф. Мориаке, рассказ о семье похищенного ген. А.П. Кутепова. 1-й очерк «Бесстыдница в Афоне» (Возрождение. 1929 год. № 1573) посвящен французской журналистке М. Шуази, описавшей в кн. «Месяц с мужчинами» (Choisy M. Un mois chez les hommes: Reportage. P., 1929), как она якобы побывала на Афоне, переодевшись в муж. платье; книга содержала непристойные высказывания о монахах. Б.К. Зайцев получил грамоту Протата «за защиту поруганного Афона», причем настоятель Русского великомученика Пантелеимона монастыря архим. Мисаил (Сопегин) отметил, что Б.К. Зайцев - один из немногих известных русских эмигрантов, кому небезразлична судьба Афона.
Б.К. Зайцев собирал материалы для лит. биографий И.С. Тургенева (Жизнь Тургенева. П., 1932 год), В.А. Жуковского (Жуковский. П., 1951) и А.П. Чехова (Чехов: Лит. биография. Н.-Й., 1954). Роман «Дом в Пасси» (Берлин, 1935 год) стал своеобразной зарисовкой повседневного быта русских эмигрантов в Париже. Главное, к чему приходят герои произведения,- религиозное просветление. В романе нашло отражение посещение автором русского женского монастыря в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» в Сен-Жермер-де-Фли в Нормандии и знакомство с проживавшим там валаамским иером. Варсонофием (Толстухиным).
В 1935 году Б.К. Зайцев побывал в Финляндии, с 30 июля по 9 августа жил на о-ве Валаам, в гостинице Спасо-Преображенского Валаамского монастыря. Познакомился с братией, посещал как храм старостильников, так и прочие церкви, скиты, работал в монастырской библиотеке (впосл. переписывался с некоторыми насельниками Валаамского монастыря). Затем выступал с литературными чтениями и лекциями в Виипури (Выборге), Райволе и Хельсинки (Гельсингфорсе). Итогом поездки стали серия очерков «Финский край», опубликованных в «Иллюстрированной России», и очерки о пребывании на Валааме в «Возрождении» (1935-1936 годы).
В Эстонии при содействии педагога и автора книг о Валааме М.И. Янсона и Н.Г. Кауше вышла книга «Валаам» (Таллин, 1936 год), составленная из опубликованных очерков, отредактированных с учетом предполагавшегося нелегального распространения книги в Советской России. Б.К. Зайцев несколько идеализировал бытовую сторону жизни монастыря, предпочел не касаться вопроса о разделении братии из-за отношения к введению григорианского календаря. Эта книга побудила И.С. Шмелёва переписать свою раннюю работу «На скалах Валаама» (М., 1895 год) и выпустить книгу «Старый Валаам» (Ладомирова, 1938 год), изменив оценки и суждения, относящиеся ко времени знакомства с обителью.
Книги «Афон» и «Валаам», вызвавшие одобрительные отклики в эмиграции, Б.К, Зайцев считал в своем творчестве наименее интересными, «не от плоти и крови своей». Причину такого отношения пояснял В.В. Зеньковский: «...в Зайцеве, в его творчестве со всей силой обнажается раздвоение Церкви и культуры. И оттого он, любя Церковь, боится в ней утонуть, боится отдаться ей безраздельно, ибо боится растерять себя в ней. …В Церкви он ищет прежде всего ее человеческую сторону - тут ему все яснее и дороже. Особенно это чувствуется в двух его замечательных книгах об Афоне и Валаамском монастыре: все время при чтении этих книг ощущаешь, как Зайцев дорожит прежде всего своими «художественными переживаниями». …Отсюда эта нота незаконченности, которая чувствуется всюду в религиозных писаниях его».
В июне 1934 году Б.К. Зайцев начал большой автобиографический роман «Путешествие Глеба». Его 1-я часть «Заря» (Берлин, 1937 год), повествующая о детских годах главного героя, была расценена критиками как авторская исповедь. К.В. Мочульский отмечал, что в книге о Глебе «слышится какое-то личное признание автора. Тишина, чистота и свет большой комнаты, заснеженный сад за окном, музыка, рисование, уединение… Это - «пейзаж души»» (Мочульский К. В. [Рец. на кн.]: Б. Зайцев. Путешествие Глеба // СЗ. 1937. № 64. С. 463). О 2-й части «Путешествия Глеба», романе «Тишина» (П., 1948 год), Г.П. Струве писал, что «композиционно она бесформенна, и эта бесформенность, подчеркивающая некоторые характерные черты русской литературы, диктуется самим заданием и самой темой автора». Позже вышли 3-я часть - роман «Юность» (П., 1950 год) и последняя 4-я часть - роман «Древо жизни» (Н.-Й., 1953), в к-ром повествование о главном герое на общем фоне русской жизни доведено до 1923 года По наблюдениям дочери писателя Н.Б. Зайцевой-Соллогуб, вся тетралогия носит почти документальный характер, последовательность событий точна, места действия легко узнаваемы, а персонажи имеют реальные прототипы.
Многочисленные поездки С.А. Зайцева по Франции в 20-30-х годы привели к появлению очерков о французских городах - Драгиньяне, Тулоне, Авиньоне, Грасе, Эксе, Арле, Ницце, Шартре, Руане. В конце 30-х годов С.А. Зайцев опубликовал очерк «Монте-Карло», в котором подробно рассказал о судьбе мц. Девоты, покровительницы княжества Монако (Возрождение. 1938 год. № 4155), воспоминания об Андрее Белом (Русские записки. 1938 год. № 7), сборник воспоминаний «Москва», состоящий из многочисленных очерков, напечатанных прежде в зарубежных периодических изданиях (П., 1939 год).
С началом второй мировой войны С.А. Зайцев возобновил публикацию дневниковых записей, новая серия получила название «Дни» (продолжал вести их и после закрытия газеты «Возрождение», опубл.: П.; М., 1995 год). Он писал: «...большевики одно, а мы другое… Вернулось прежнее: двадцать пять лет назад мы были с Антантой, так и остались. …Промысл ставит нас против них - в ряды тех, кто за культуру против варварства, за христианскую цивилизацию Европы против безбожия и зверства, за человечество против робота и казармы. Нет, нам стесняться нечего. …У нас есть одно, весьма замечательное: правда на нашей стороне» (Возрождение. 1939. № 4205). После оккупации Франции в 1940 году германской армией С.А. Зайцев почти не печатался в немногочисленных русских изданиях, выходивших в Европе, воздерживался от политических заявлений. По воспоминаниям знакомых, он практически не высказывал отношения к войне между Германией и СССР и не разделял надежд на быстрое освобождение России от большевиков силами герм. армии. В 1942-1943 годы несколько раз посещал православный Покровский монастырь в Бюси-ан-От в Бургундии, в т. ч. вместе с архим. Киприаном (Керном) и Мочульским. В годы войны написал повесть «Царь Давид» (Новый журнал. 1945. № 11), автобиографический очерк «О себе» (Возрождение. 1957. № 70) и др.
Весной 1945 году С.А. Зайцев начал сотрудничать в нью-йоркском «Новом журнале», с апреля 1947 года - в новой парижской газете «Русская мысль», в 1953 году писал для нью-йоркского журнала «Опыты». С 1955 года печатался в «Вестнике Русского студенческого христианского движения», с 1959 года сотрудничал с мюнхенским альманахом «Мосты». В 1947 году был избран председателем Союза русских писателей во Франции, оставался им до конца жизни. Он добился исключения из Союза литераторов, принявших советское гражданство. В 50-х годах выходили книги С.А. Зайцева «В пути» (П., 1951 год; сборник, включавший предисловие «Молодость - Россия», рассказы «Странное путешествие», «Авдотья-смерть», повесть «Анна» и послесловие «Вандейский эпилог»), «Италия» (Н.-Й., 1951; фототипическое издание рукописи отдельной брошюрой), рассказ «Звезда над Булонью» (Новый журнал. 1955. № 43), очерк «Латинское небо» (РМ. 1956 год. № 959), рассказ «Разговор с Зинаидой» (Новый журнал. 1958. № 55. С. 5-10) и др. В ноябре 1956 года выступил с чтениями в Гоголевской б-ке в Мюнхене, прочитал, в частности, очерк «Достоевский и Оптина пустынь» (РМ. 1956. № 889, 890). С марта 1959 года вел переписку с Б.Л. Пастернаком.
2 февраля 1957 года супруга писателя В.А. Зайцева перенесла инсульт, в течение 2 лет С.А. Зайцев ухаживал за ней, вел под ее диктовку дневниковые записи бытового характера. В 1967-1969 годы издавал с собственными комментариями «Повесть о Вере» и «Другая Вера. Повесть временных лет» - избранные места из переписки В.Н. Буниной и В.А. Зайцевой (РМ. 1967. № 2569-2572; Новый журнал. 1968. № 92; 1969. № 95-96, 98-99).
В 1960 году С.А. Зайцев напечатал воспоминания о А.В. Луначарском и Л.Б. Каменеве в «Новом журнале», в июле того же года составил очерк «Биографическое». В 1961 годы по случаю 80-летия С.А. Зайцев в Мюнхене вышел сборник его рассказов «Тихие зори», в Париже - перевод «Ада» Данте. В 1963 году он готовил для «Русской мысли» очерки о М.А. Алданове, Н.А. Бердяеве, И.А. Бунине, Вяч. Иванове, М. Осоргине. В 1965 году в Вашингтоне была выпущена книга воспоминаний С.А. Зайцева «Далекое». Последний рассказ писателя «Река времен» (Новый журнал. 1965. № 78. С. 5-28) дал название сборнику, вышедшему в Нью-Йорке в 1968 года.
В 1967 году в Ленинграде была переиздана повесть У. Бекфорда «Ватек» в переводе С.А. Зайцева (1-е изд. в 1912 году в Москве). В 1969 году по предложению издательства «Наука» С.А. Зайцев написал для серии «Литературное наследство» воспоминания о Бунине, однако публикация не была разрешена.
В годы эмиграции С.А. Зайцев опубликовал 30 книг на русском язяке и более 800 текстов в периодических изданиях (почти все написанное им в этот период). При его жизни сочинения были переведены на английском, болгарском, венгерском, испанском, итальянском, немецком, нидерландском, сербохорватском, французском, чешском и японском языки. С.А. Зайцев писал, что «годы оторванности от России оказались годами особенно тесной с ней связи в писании. За ничтожными исключениями все написанное здесь мною выросло из России, лишь Россией и дышит». Тема странствия как основного содержания земной жизни человека и тема «России подземной», прикровенной, сохраняющей свое бытие в тайне от захвативших ее враждебных, чуждых ей сил и раскрывающей свой подлинный внутренний мир лишь немногим посвященным, стали главными в творчестве С.А. Зайцева в годы эмиграции.
Из русских писателей-эмигрантов С.А. Зайцев являлся одним из наиболее последовательных противников Советского государства и коммунизма. Когда 6 мая 1932 года П.Т. Горгулов смертельно ранил в Париже Президента Франции П. Думера, С.А. Зайцев отозвался на это событие, напомнив читателям, что убийца состоял во Французской коммунистической партии: «Эта партия убивала наших братьев, отцов, матерей, сыновей. Она истребила русскую царственную семью… Здесь прямой силы над нами они не имеют. Но любого из нас в момент, когда оказались бы у власти, поставили бы они к стенке и пролили бы нашу кровь с кровожадностью еще и большею, чем французскую… Ведь и тогда Кутепова похитили тоже русские. Все дело в том, какие русские» (Тяжелые дни // Возрождение. 1932. № 2535).
После начала советско-финской войны С.А. Зайцев выступал с призывами об оказании помощи обороняющейся Финляндии. Составил и опубликовал «Протест против вторжения в Финляндию» (Последние новости. 1939 год. № 6852) и лично посетил наиболее известных представителей русской эмиграции в Париже, предложив им присоединиться к этому протесту. Текст подписали Алданов, Бердяев, Бунин, З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковский, В.В. Набоков, С.В. Рахманинов, А.М. Ремизов, Н.А. Тэффи. Шмелёв отказался подписать протест, и это навсегда испортило его отношения с С.А. Зайцевым.
После начала налетов советской авиации на Валаамский монастырь опубликовал несколько статей, в которых назвал происшедшее советским богоборческим походом за пределы Советского гос-ва: «Если верх возьмут красные, то по разграблении острова Валаам монастырь обратится в концентрационный лагерь. Как в родственные ему Соловки, будут туда гнать вереницы мучимых…» «Валаамские старцы являются заступниками за всех нас, русских, и за Россию. Россию, находящуюся сейчас в стихии демонической, позорящую собою весь мир. Она на скамье подсудимых» (Возрождение. 1940. № 4222, 4237). Несмотря на десятилетия дружбы, С.А. Зайцев прекратил отношения с Буниным, после того как тот приветствовал представителей СССР в Париже по случаю окончания второй мировой войны.
С.А. Зайцев оказывал поддержку многим советским невозвращенцам, в т. ч. писателю М. Корякову, призывал западные государства не допустить советского вторжения в Югославию. После войны выступал на радиостанции «Освобождение», обращаясь к слушателям в СССР; опубликовал статью «Путникам в Россию», адресованную молодому поколению эмиграции и призывающую крайне осторожно относиться к советской действительности: «Нельзя вечно держать великую страну за колючей проволокой и вечно бояться Запада… Хорошо было бы, если бы вы не поддавались крику и самовосхвалению загонщиков, а глазами трезвыми и с сердцем, полным любви к Родине, отличали бы драгоценное от мусора, вечное и великое от наглого обмана» (ВРСХД. 1961. № 61. С. 10-12).
Близкая дружба связывала С.А. Зайцева с прот. Георгием Спасским (С.А. Зайцев редактировал сборник его памяти: О. Георгий Спасский: 1877-1934. П., 1938 год) и с архим. Киприаном (Керном), которые были духовниками его семьи. Долгие годы переписывался с аляскинским миссионером архим. Герасимом (Шмальцем) и с архиеп. Иоанном (Шаховским), был близко знаком с еп. Кассианом (Безобразовым). В 1951-1964 годы С.А. Зайцев сотрудничал в качестве лит. редактора в Комиссии по пересмотру русского перевода НЗ, возглавляемой еп. Кассианом. Архим. Киприан и еп. Кассиан были выведены в «Реке времен». Будучи принципиальным сторонником церковной политики митр. Евлогия (Георгиевского), С.А. Зайцев избегал посещать храмы юрисдикции РПЦЗ или МП и не вмешивался во внутрицерковные споры.
Награжден югославским орденом св. Саввы 2-й степени (1928 год). В кругах русской эмиграции широко отмечали юбилейные даты С.А. Зайцева, в т. ч. в 1926 году 25-летие, в 1951 году- 50-летие его литературной деятельности.
Похоронен 2 февраля 1972 года на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
