ЕВСТАФИЙ МИТРОПОЛИТ - митрополит Фессалоникийский; византийский ученый, филолог, историк, писатель.

Имя, данное при крещении, неизвестно. По свидетельству Евфимия Малаки, Евстафий был небольшого роста и не отличался примечательной внешностью (Εὐθυμίου Μαλάκη τὰ σωζόμενα. 1937. Σ. 82. 1-3); несмотря на слабое здоровье (например, он жаловался Евфимию Малаки на некий недуг, приковавший его к постели на 4 месяца, позже - на больной желудок и дрожь в руках (Eust. Thess. Opusc. P. 332. 87-89, 349. 95-350. 16)), Евстафий дожил до преклонного возраста. Речи на смерть Евстафия, произнесенные его другом Евфимием Малаки, митрополитом Новых Патр, и учеником Михаилом Хониатом, митрополитом Афинским, не содержат конкретных сведений о жизни Евстафия. Поэтому основные факты его биографии реконструируются по случайным упоминаниям в сочинениях Евстафия и леммах к ним в рукописях, что обусловливает отрывочный характер биографии Евстафия и споры между исследователями об отдельных ее фактах (Каждан. 1967. С. 87).

Жизнь и деятельность.

О происхождении Евстафия и о его родителях ничего не известно. Предположение С. Кириакидиса, что Евстафий принадлежал к византийскому роду Катафлоронов (Eust. Thess. Esp. P. XXXV), основано на неоднозначном прочтении именования Евстафия ὁ τοῦ Καταφλῶρον в леммах (Каждан. 1967. С. 88-89). Согласно А.П. Каждану и В. Лорану, Евстафий был либо племянником, либо учеником магистра риторов Николая Катафлорона († 1160) и не носил такого родового имени. То, что Евстафий родился в Константинополе, является допущением (ср.: Laurent. 1967. Col. 33). Евстафий никогда не был монахом в монастырях святой Евфимии и святого Флора, как утверждает Бонис (ср.: Μπόνης Κ. Εὐστάθιος ὁ Κατάφλωρος // ΘΗΕ. Τ. 12. Σ. 1091). Начальное образование он получил в Константинополе (Εὐθυμίου Μαλάκη τὰ σωζόμενα. 1937. Σ. 80. 18-19; Eust. Thess. Opusc. P. 111. 57-59), в школе при монастыре святой Евфимии (Eust. Thess. Opusc. P. 337. 81-83), затем учился у магистра риторов Николая Катафлорона, «священного и великого мужа» (Ibid. P. 103. 90-93). По окончании обучения Евстафий стал имперским ритором и, по мнению Ф. Кукулеса (Κουκουλές Θ. Λαοϒραφικα εἰδήσεις παρὰ τῷ Θεσσαλονίκης Εὐσταθίῳ // ΕΕΒΣ. 1924. Τ. 1. Σ. 6) и Лорана (Laurent. 1967. Col. 34), уже при патриархе Николае IV Музалоне (1147-1151 годы) - диаконом Великой церкви, потеряв это место при патриархе Константине IV Хлиарине (1154-1157 годы). При патриархе Луке Хрисоверге (1157-1170 годы) Евстафий был диаконом храма Святой Софии. Однако, по мнению Каждана (Каждан. 1967. С. 90), Евстафий был рукоположен во диакона Великой церкви только при патриархе Луке, до этого оставался мирянином и служил в патриаршем ведомстве под началом будущего Константинопольского патриарха Михаила III Анхиала сначала писцом в канцелярии, затем в патриаршем суде. Вопреки распространенному мнению Евстафий не занимал должность патриаршего начальника прошений (ὁ ἐπ τῶν δεήσεων), но мог некоторое время служить в этом ведомстве (смотри: Курц. 1910. С. 288; Wirth. 1963. Studien zum Briefcorpus. S. 14; Guilland R. Études sur ŀhistoire administrative de ŀempire Byzantin: Le Maître des Requêtes // Byz. 1965. Vol. 35. P. 108). При патриархе Луке Хрисоверге Евстафий служил в ведомстве священных сокровищ и в патриаршей сакелле (Laurent V. Corpus des sceaux de l'Empire byzantin. P., 1963. Vol. 5/1. N 462).

Во 2-й половине 60-х годов XII века Евстафий получил назначение на должность магистра риторов по протекции того же Михаила Анхиала, ставшего ипатом философов. (Ранее считалось, что Евстафий был магистром риторов незадолго до избрания митрополитом, в 1172-1174 годах, смотри: Darrouzès J. Deux lettres de Grégoire Antioch écrites de Bulgarie vers 1173 // Bsl. 1962. Vol. 23. P. 276; Eust. Thess. Esp. P. XLVI.) Вскоре после 1170 года Евстафий лишился места диакона в церкви Святой Софии, о чем он с сожалением извещал своих корреспондентов, в т. ч. патриарха Михаила Анхиала (Каждан. 1967. С. 93). Видимо, жалобы Евстафийя не остались без ответа, и он получил сан митрополита Мир Ликийских, однако на кафедру не прибыл, т. к. вскоре под влиянием императора Мануила I был назначен митрополитом Фессалоники. Долгое время считалось, что Евстафий стал митрополитом Мир Ликийских в декабре 1174 года, митрополитом Фессалоники - в начале 1175 года. Однако Каждан доказал, что эти события произошли не ранее 1178/1179 годов, т. к., согласно хронологическому анализу произведений Евстафия, последний оставался в Константинополе до 1179/1180 годов и читал эпитафию на смерть императора Мануила I в сентябре 1180 года, едва получив назначение в Фессалонику (Там же. С. 93-100). Таким образом, константинопольский период жизни и деятельности Евстафия продолжался до конца 2-й половины 70-х годов XII века. В это время Евстафий составил комментарии к произведениям античных авторов (Гомера, Пиндара, Дионисия Периегета и др.), выступал с речами, вел обширную переписку, преподавал грамматику, риторику в патриарших и императорских учебных заведениях, давал уроки дома, который стал «истинной обителью муз, второй Академией, Стоей и школой перипатетиков» (Εὐθυμίου Μαλάκη τὰ σωζόμενα. 1937. Σ. 82. 24-83. 3; Μιχαὴλ Ακομινάτου τοῦ Χωνιάτου τὰ σωζόμενα. 1879. Τ. 1. Σ. 289. 4-8). Среди его учеников были будущие иерархи и ученые Михаил Хониат, Георгий Антиох, дети высокопоставленных особ Константинополя. Вероятно, еще до получения места магистра риторов Евстафий занимал различные преподавательские должности в Патриаршей академии и императорском университете в Константинополе.

Накануне смерти императора Мануила I Евстафий резко выступил против желания императора упразднить анафему мусульманскому богу, за что чуть не попал в опалу (Nicet. Chon. Hist. VII 6).

В 80-90-х годах XII века в Фессалонике Евстафий продолжил обучать не только жителей города, но и приезжих из Константинополя. Архипастырская деятельность Евстафия вызвала неприятие паствы. Он жаловался в письмах на то, что враги не раз «ставили ему западни и устраивали скандалы» (Eust. Thess. Opusc. P. 109. 17-19), они были бы счастливы, по его словам, видеть его мертвым (Ibid. P. 66. 13-17). Напряжение в отношениях с фессалоникийцами вынудило Евстафия на некоторое время покинуть город. Жители города даже изготовили карикатурное изображение Евстафия с подписью: «Злопамятный человек, недавно назначенный фессалоникийским иерархом» (Ibid. P. 98. 42-64). Оно стало известно и за пределами Фессалоники. Трудно установить дату отъезда Евстафия из Фессалоники: по предположению Каждана, Евстафий уехал до захвата города норманнами в 1185 году (Каждан. 1967. С. 101-103), по мнению П. Вирта и В. Грюмеля, он покинул после этого события - в феврале 1191 года (Wirth. Die Flucht. 1960. S. 83; Grumel. 1962. P. 221-224). В отсутствие Евстафия его противники провели расследование деятельности архипастыря в Фессалонике. «Они хотели бы, если бы это было возможно, узнать, что я видел во сне и какие образы подсказывало мне воображение»,- писал Евстафий по поводу проведенного расследования (Eust. Thess. Opusc. P. 164. 13-22). Когда Фессалонику захватили норманны, Евстафий попал в плен к бывшему пирату Сифанту, рассчитывавшему получить за митрополита выкуп. Через некоторое время Евстафий был отпущен. Он постоянно общался с латинянами, вступал с ними в богословские споры, пользовался покровительством графа Алдуина (Idem. Esp. P. 126. 26-128. 2).

Церковная и научная деятельность Евстафия пользовалась поддержкой представителей высшей знати Византии: внука Анны Комнины, дуки Никомидии и наместника острова Кос, севаста Никифора Комнина, и сына великого друнгария Андроника Каматира, дипломата и военачальника Иоанна Дуки, которому Евстафий посвятил комментарии к сочинениям Дионисия Периегета, а также логофета дрома Михаила Айофеодорита. Евстафий находился в центре кружка, объединявшего таких ученых, как Николай Айофеодорит, Евфимий Малаки, Михаил Хониат, Михаил Авториан (впоследствии 1-й патриарх Константинопольский в изгнании в Никее) и Георгий Антиох, с которыми он поддерживал переписку на протяжении почти всей жизни.

В 1988 году по представлению митрополита Фессалоникийского Пантелеимона Синод Элладской Православной Церкви причислил Евстафия к лику святых, основываясь на сообщении Михаила Хониата о посмертных чудесах Евстафия и широком почитании его в Фессалонике. Сохранились изображения Евстафия в кафоликоне афонского монастыря Ватопед и в Старо-Нагоричино (Македония), которые подтверждают почитание Евстафия как святителя среди греческого и славянского населения Балканского полуострова в XIV веке.

Литературная деятельность.
Евстафий - автор многочисленных сочинений разных жанров. Условно можно выделить филологические работы по комментированию произведений античных авторов, затем тексты, созданные им как пастырем Церкви: поучения, проповеди, богослужебные, экзегетические и агиографические труды, и, наконец, исторические сочинения, риторическое и эпистолярное наследие.

Комментарии к произведениям античных авторов были сделаны Евстафием на основе изучения дошедших до XII века сочинений древнегреческих авторов. Собственные произведения Евстафия изобилуют многочисленными цитатами из сочинений Гомера, Гесиода, Пиндара, трагиков Эсхила, Софокла, Еврипида, историков Геродота, Фукидида, Ксенофонта Афинского, философов Платона и Аристотеля, комедиографа Аристофана, риторов Демосфена и Исократа, таких эллинистических авторов, как Теофраст, Арат из Сол, Каллимах, Аполлоний Родосский, Полибий, Никандр из Колофона, Ликофрон, из произведений позднегреческих авторов Плутарха, Лукиана Самосатского, Оппиана, Клавдия Элиана, Нонна Панополитанского, Квинта Смирнского, императора Юлиана Отступника и Ливания.

Комментарии Евстафия к одам Пиндара, к географической поэме Дионисия Александрийского по прозвищу Периегет (II век) «Описание ойкумены» и к эпическим поэмам Гомера «Илиада» и «Одиссея» представляют собой обособленную, отличную от других произведений Евстафия группу сочинений по грамматике, которые были написаны им в Константинополе (до 1178 года) и использовались в качестве учебных пособий в риторических школах Византии.

От комментариев Евстафия к одам Пиндара сохранился лишь Пролог из 2 равновеликих частей. В 1-й части характеризуется поэзия Пиндара в целом: говорится о его торжественном и пышном стиле, о сложных по идеям и образам эпиникиях в честь героев - победителей общегреческих игр (ко времени Евстафия сохранилось только 4 книги эпиникиев), об отступлениях Пиндара, в которых поэт чаще всего пишет о себе и стихосложении, об особенностях поэтического языка од, представляющего смесь эолийских и дорийских диалектных форм. Во 2-й части Евстафий приводит ряд античных свидетельств, касающихся биографии Пиндара и восходящих к утерянному сочинению Плутарха, на которое Евстафий прямо ссылается в начале комментария. В заключение Евстафий касается вопроса о возникновении Олимпийских игр и проблемы строфичности ритмической структуры од Пиндара (за 2 одинаковыми строфами - строфой и антистрофой - следует отличающийся от них по структуре эпод).

Вступление к комментариям к «Описанию ойкумены» Дионисия Периегета, написанное Евстафием в форме посвятительного письма другу и бывшему ученику Иоанну Дуке, содержит объяснение значения термина «периэгеза» в истории античных литературных жанров, различий понятий «география» и «хорография» у античных авторов, географической традиции в античности (в т. ч. рассказано о ее представителях, подробно изложены биография и особенности поэзии Дионисия Периегета). В комментариях к географической поэме Евстафий прежде всего пересказывает стихи Дионисия и кратко поясняет их, затем подробно истолковывает их смысл с точки зрения византийского ученого XII века. Комментарии Евстафия содержат многочисленные цитаты из античных сочинений по истории и географии. Среди цитируемых авторов чаще других упоминаются Страбон (неизменно называемый «Географ»), Гомер («Поэт»), историки Геродот, Ксенофонт Афинский и Диодор Сицилийский, философ-перипатетик Аристотель, эллинистический автор поэмы о звездах Арат из Сол, император Юлиан Отступник, Стефан Византийский и Феофилакт Симокатта. Евстафий использовал также свидетельства древних схолий и разночтения рукописей поэмы Дионисия. Как правило, Евстафий называет античного автора приводимой им цитаты, однако использует и выражения типа φασί (говорят), κατὰ τοὺς παλαιούς (по мнению древних), οἱ δέ φασι (одни передают), ἄλλοι δέ φασι (другие же утверждают) и т. п. Иногда Евстафий приводит цитаты из произведений античных авторов дословно, но чаще пересказывает текст своими словами, видимо по памяти и не сверяясь с оригиналом, что неизбежно порождает неточности при анализе гекзаметров Дионисия.

Культурно-историческая ценность комментариев Евстафия к «Илиаде» и «Одиссее» состоит в том, что они содержат богатейшую информацию из утраченных схолий более раннего времени, которыми пользовался Евстафий. Ему удалось отразить совокупность эстетических, риторических, историко-грамматических, мифологических и географических аспектов гомеровской эпопеи. Демонстрируя блестящую эрудицию и глубокое знание рукописей Гомера, Евстафий приводит пространные выдержки из сочинений эллинистических грамматиков Апиона, Геродора, Дионисия Фракийского, Гераклита и Зенодота о гомеровском эпосе, цитирует древнегреч. историков и географов (Геродота, Фукидида, Страбона, Арриана и др.), словарь Стефана Византийского и словарь «Суда». Евстафий часто полемизирует с предшественниками. Так, вопреки мнению Аристарха, александрийского филолога и грамматика II века до Р.Х., у Евстафия в объяснении античных мифов превалирует восходящее к неоплатоникам аллегорическое толкование, характерное и для христианского сознания образованного византийца, который в изображении языческих богов Гомера усматривал иносказание и «обманные образы».

Церковно-богословские (агиографические, литургические, аскетические и гомилетические) труды Евстафия.
Хотя Евстафий и принимал участие в догматических спорах своего времени, например в споре 1166 года о евангельском изречении Христа «Отец Мой более Меня» (Ин 14. 28) или в споре 1180 года об анафеме мусульманскому богу (смотри в статье Константинопольские Соборы), большая часть его церковных сочинений не касается напрямую догматических вопросов, а посвящена в основном этике, агиографии и экзегезе.

Своеобразие сочинений Евстафия обусловлено оригинальным использованием традиционной терминологии и сочетанием разнообразных методов толкования, стремлением соотнести наблюдаемую Евстафием действительность с библейским Откровением. При этом характерной особенностью Евстафия как церковного автора является применение в сочинениях стилистических приемов, распространенных в основном в светской литературе (смотри: Antonopulu. 2002). Эта писательская манера Евстафия обусловлена тем, что долгое время его литературная деятельность проходила между императорским и патриаршим дворами. К аудитории Евстафия принадлежали представители высшей светской знати и интеллектуальной элиты Константинополя и Фессалоники, что объясняет стиль и язык его сочинений: весьма сложный, требующий для понимания достаточно высокого уровня образования. Использование архаизирующего, книжного языка в церковных сочинениях роднит произведения Евстафия с произведениями светской византийской литературы. Одновременно с этим его светские сочинения насыщены христианскими аллюзиями: так, в придворных речах (см.: Eust. Thess. Op. min.) образы, почерпнутые из произведений Гомера и других античных авторов, перемежаются образами из Священного Писания. Такое сочетание ветхозаветных и христианских образов и античных представлений о мире отвечало запросам светской высокообразованной публики, интересовавшейся также и некоторыми формами монашеской жизни, что было распространено при дворе Комнинов.

Направленность сочинений Евстафия по большей части нравоучительная, он с особой строгостью требует соблюдения христианских и монашеских обетов и правил (Idem. Vita monach.; полный список трудов - Idem. Red. Quadr. S. 7-24, в т. ч. богословские сочинения - Ibid. S. 16-23). Основные богословские воззрения Евстафия соответствуют традиционному учению Церкви: так, его понимание монашества восходит к аскетической традиции отцов-пустынников, хотя и имеет некоторые особенности.

Отдельной темой в церковных сочинениях Евстафия является критика недостатков современного ему монашества. Еще во время учебы в школе при монастыре святой Евфимии Евстафий мог видеть несоответствие между реальной жизнью многих монахов и идеалами монашества. Став митрополитом Фессалоникийским, он вновь столкнулся с этим несоответствием и начал ревностно бороться против недостатков, что привело его к конфликту с паствой, особенно с насельниками монастырей, которые старались защититься от суровых наказаний и нравоучительных предписаний Евстафия. Об этом конфликте говорится в сочинении «Об исправлении монашеской жизни» (᾿Επίσκεψις βίου μοναχικοῦ ἐπ διορθώσει τῶν περ τὸν αὐτόν (буквально - Рассмотрения жизни монашеской ради исправления ее) - Idem. Vita monach.). Евстафий упрекал монахов в нарушении обетов бедности, послушания и братолюбия, обличал их невежество и ненависть к образованию. В монастырях, по свидетельству Евстафия, процветала жажда прибыли и наблюдалось расслоение братии. Однако Евстафий игнорирует в своих сочинениях условия экономической жизни монастырей, которые были вынуждены содержать себя за счет ведения хозяйства на пожертвованных им землях и могли прокормить себя только при строгом разделении труда среди монахов. По косвенным указаниям в сочинении Евстафия также становится понятно, почему противоположная сторона (монашество) старалась защититься от суровых наказаний и нравоучительных предписаний своего архиепископа.

Сочинение отражает положение Евстафия между клиром и высшей светской властью: возможно, оно было написано, когда Евстафий находился в Константинополе из-за некоего дисциплинарного взыскания. Вероятно также, что в этом произведении Евстафий обращался главным образом к интересующейся монашеской жизнью знатной и образованной публике при императорском дворе или в его окружении (Metzler. 2006). Оглядка на эту публику, очевидно, смягчает нравственную строгость Евстафия: в определенных местах он ставит отчетливо уменьшенные требования, предъявляемые к образу жизни монахов, например, в том, что касается пищи (Eust. Thess. Vita monach. S. 161. 1-2), одежды (Metzler. 2006. S. 69-72) или смеха (Eust. Thess. Vita monach. S. 29. 7-9). Учет мнений и вкусов светской публики сдерживал суждения Евстафия о формах крайней аскезы, которые требовали, чтобы аскет жил в труднодоступных местах, подвизаясь нагим, отягощенный веригами, пребывал в полном молчании и т. п. Евстафий устанавливал высокий идеал монашества (Ibid. S. 84) и резко критиковал конкретное его осуществление. В Послании к некоему Стилиту (столпнику) Евстафий предостерегает его от ложного и показного аскетизма и благочестия (Idem. Opusc. P. 182-196). Истинный столпник не только должен заботиться о внешних, материальных веригах, но в первую очередь ему следует облечь себя в духовное железо, чтобы укрепиться против мысленного врага. Сами по себе вериги аскета не могут быть ни спасительными, ни вредоносными: все зависит от состояния души, стремящейся к Богу.

В Похвале святому Филофею Опсикийскому (Ibid. P. 145-151) Евстафий развивает мысль, что и в миру, как и в монастыре, можно спастись. Жизнь этого святого Евстафий использует как образец осуществления одновременно активного и созерцательного образа жизни (Eust. Thess. Vita monach. S. 150. 24). Восхваляемый в этом сочинении святой не является монахом, напротив, он женат, имеет много детей; он не отказался от унаследованного имения, но вступил во владение им, дабы творить добрые дела. В Послании к Стилиту и в Похвале святому Филофею Опсикийскому Евстафий показывает, что у мирянина не меньше возможностей вести богоугодную жизнь, чем у монаха. Эти идеи можно найти и в проповедях Евстафийя.

Среди агиографических произведений Евстафия следует назвать Похвальное слово святому Димитрию Солунскому (Ibid. S. 167-187; PG. 136. Col. 169-216), Житие братьев мучеников Алфея, Зосимы и Александра (Eust. Thess. Opusc. P. 30-35; PG. 136. Col. 264-284). К литургическим и гимнографическим сочинениям Евстафия относятся канон братьям мученикам Алфею, Зосиме и Александру 4-го плагального (т. е. 8-го) гласа, без акростиха, ирмос: ῾Υϒρὰν διοδεύσας ὡσε ξηρὰν̇ (    ), нач.: ᾿Ιδοὺ δὴ, τί κάλλιον ἢ τερπνὸν (Что же прекраснее или приятнее), утраченный во время захвата Фессалоники норманнами (Eust. Thess. Opusc. P. 136-137; PG. 136. Col. 283-291), канон в честь святого Димитрия 4-го плагального (т. е. 8-го) гласа, без акростиха, ирмос: Σταυρὸν χαράξας Μωσῆς̇ (   ), нач.: ῾Ο τῷ πελάϒει τῶν σῶν ἄθλων (Морем подвигов твоих) (Eust. Thess. Opusc. P. 166-167; PG. 136. Col. 161-166; о другом ямбическом каноне в честь этого же святого смотри: Wirth P. Ein bisher unbekannter Demetrioshymnusdes Erzbischofs Eustathios von Thessalonike // BZ. 1959. Bd. 52. S. 320), очерк о песнопении «Кирие элейсон» (Scorial. Y. II. 10. Fol. 56v - 60v). К филологическим комментариям примыкает толкование Евстафия на канон Пятидесятнице Иоанна Дамаскина (Expositio hymni pentecostalis Damasceni // PG. 136. Col. 503-754).

Исторические сочинения Евстафия.
Основным историческим произведением Евстафия является сочинение «О взятии Фессалоники», сохранившееся в единственной рукописи (Basil. 46. A. III. 20) без титульного листа. Предположение П. Мааса о том, что эта рукопись - автограф Евстафия, небесспорно (Maas. 1952. S. 2 f.; ср.: Eust. Thess. Esp. P. XVI ff.; Wilson. 1973. P. 227). Это сочинение Евстафия появилось вскоре после описанных событий (предположительно до февраля 1186 года; Eust. Thess. Esp. P. XXXIV; Hunger. Literatur. Bd. 1. S. 147). Оно делится на введение (прооймион), описание событий от смерти императора Мануила I до падения императора Андроника I (1183-1185 годы) и рассказ о взятии Фессалоники норманнами осенью 1185 года. Основой сочинения могли послужить современные Евстафию «Плачи» о Фессалонике (Hunger. Literatur. Bd. 1. S. 427).

Во введении определяются жанр, композиция произведения, методы повествования. Отличие сочинения Евстафия от других византийских исторических памятников обусловлено глубоким чувством автора, участника разыгравшейся трагедии, не позволившим ему рационалистически подойти к рассказу (Eust. Thess. Esp. P. 3. 14-23). Сочинение Евстафия - новая ступень в развитии византийского историзма. Тогда как авторы монументальных хроник почитали за достоинство анонимность, авторскую безучастность, у Евстафия сострадание и гуманизм становятся чуть ли не главными категориями историка-мемуариста. Заставить читателя сопереживать, вовлечь его в происходящую жизненную драму - вот какую задачу ставит теперь автор вместо аккуратной погодной регистрации фактов (Бибиков. 1998. С. 191). Евстафий противопоставляет повествование историка и рассказ очевидца и участника событий и видит свою цель в том, чтобы соединить отстраненную точность историка с эмоциональным описанием очевидца. Как очевидец он описывает ужасы захвата города. Как историк он ищет причины трагедии в предшествующем периоде византийской истории. Как архипастырь он указывает на грехи своей паствы и собственные, ставшие причиной несчастья, обрушившегося на Фессалонику. Предположительно текст сочинения был прочитан Евстафием в Неделю сыропустную (воскресенье перед Великим постом), т. е. 23 февраля 1186 года. К этому моменту норманны после поражения в ноябре 1185 года уже покинули Фессалонику. Гипотеза Э. Леона о том, что вначале текст был прочитан в краткой редакции, а позднее переработан в расширенную версию, не получила признания у исследователей (Leone E. Conjectures sur la composition de «La Prise de Thessalonique» ďEustathe // Byz. 1964. Vol. 34. P. 267-269; ср.: Die Normannen in Thessalonike. S. 15 f.).

Среди других сочинений Евстафия важными историческими источниками являются его риторические произведения: речи перед патриархами (Scorial. Y. II. 10. Fol. 157v - 178v) и перед императорами. Из последних сохранились 5 речей перед императором Мануилом I (Eust. Thess. Fontes. Fasc. 1. P. 1-6, 24-125) и эпитафия на его смерть (Idem. Opusc. P. 129-214; PG. 135. Col. 973-1032), речь, произнесенная в 1191 году перед императором Исааком II Ангелом в Филиппополе (Eust. Thess. Opusc. P. 41-45). Также сохранились послания к великому этериарху Иоанну Дуке (Idem. Fontes. Fasc. 1. P. 16-24), логофету дрома Михаилу Айофеодориту (Scorial. Y. II. 10. Fol. 357v - 361v), надгробные речи Никифору Комнину (Курц. 1910. С. 290-302), митрополиту Афинскому Николаю Айофеодориту (Scorial. Y. II. 10. Fol. 357v - 361v) и др. (смотри: Eust. Thess. Briefe). Сохранились и несколько проповедей Евстафия: речи на начало Великого поста (Eust. Thess. Red. Quadr.), Наставление оглашенным фессалоникийцам (Scorial. Y. II. 10. Fol. 361v - 368v), Слово на Пс 48. 9 (Eust. Thess. Opusc. P. 7-13; PG. 135. Col. 519-540), гомилия о 3 отроках в пещи огненной (Eust. Thess. Opusc. P. 49-53; PG. 136. Col. 289-309), речи по случаю новолетия (Scorial. Y. II. 10. Fol. 55v - 56v; Eust. Thess. Opusc. P. 152-157; PG. 135. Col. 539-560).

Сочинения:

Commentarii ad Homeri Odysseam. Lipsiae, 1825-1826. 2 vol.;

Commentarii ad Homeri Iliadem. Lipsiae, 1827-1830. 4 vol.;

Commentarii // GGM. T. 2. P. 201-407;

Die Normannen in Thessalonike: Die Eroberung von Thessalonike durch die Normannen (1185 n.Chr.) / Hrsg. H. Hunger. Graz; W.; Köln, 1955, 19672