Ранние годы

Родился в крестьянской семье, отец – репрессирован. Окончил семилетку, затем обучался в Бийском автомобильном техникуме, который не закончил. Перед мобилизацией попробовал целый ряд рабочих специальностей. Служил на Балтийском, а затем на Черноморском флоте. Во время службы на флоте начал свою литературную деятельность. После увольнения в запас и сдачи экстерном экзаменов за полный курс средней школы работал в родной школе учителем русского языка и словесности, короткое время был даже директором школы. Поступил во ВГИК на режиссерское отделение, мастером был знаменитый советский режиссер М. И. Ромм. Закончил ВГИК в 1960 году. В 1955 году вступил в КПСС.

Начало творчества

Желание связать свою жизнь с литературной работой присутствовало в жизни В.М. Шукшина постоянно. По некоторым отзывам, первые рассказы были написаны им во время учебы в автомобильном техникуме. Имеются также сведения о его сочинительстве во время службы на Черноморском флоте. Однако опубликовать что-либо автор долгое время не пытался. Рассылать свои рассказы по «толстым» московским журналам Шукшин начал по совету М. И. Ромма: первым опубликованным произведением В.М. Шукшина стал рассказ «Двое на телеге», увидевший свет в августе 1958 г. В начале 60-х гг. рассказы регулярно появляются на страницах крупнейших советских литературных журналов, таких как «Октябрь», «Москва», «Новый мир». Не примыкая к существовавшим в то время литературным группам, Шукшину удавалось публиковать свои работы как в «консервативных», так и в «либеральных» изданиях. Его рассказы находили отклик и у «городских», и у «деревенских» авторов (один из ближайших друзей – писатель-«деревенщик» В.И. Белов). Произведения В.М. Шукшина продолжили характерную для русской литературы традицию человечного отношения к «маленькому человеку». Первый сборник рассказов («Сельские жители») вышел в июне 1963 г. Членом Союза писателей СССР В.М. Шукшин стал в 1965 г.

По мнению критиков, лучше всего автору удавались рассказы, зачастую автобиографичные либо написанные по писательским впечатлениям. Они отражали жизнь людей, которые по разным причинам не могли найти своего места в обществе. По названию одного из рассказов В.М. Шукшина таких героев принято было называть «чудиками». Наиболее известные рассказы писателя – «Алеша Бесконвойный», «Верую!», «Земляки», «На кладбище», «Охота жить» и ряд других. Эти произведения написаны живым народным языком, в них мастерски сочетаются реализм и комизм, гуманизм и элементы абсурда. В поздних рассказах появляются более резкие описания героев и ситуаций, полемика с самим собой и более ранними произведениями.

Не чужда была В.М. Шукшину и романная форма: ему принадлежат семейная хроника «Любавины» (1965 г.) и историческое полотно «Я пришел дать вам волю» (1971 г.). Кроме того, им были созданы несколько повестей (наиболее заметные – «Калина красная» (1973 г.), на основе которой был снят одноименный фильм и «А поутру они проснулись» (1973–1974 гг.)) и пьес.

Отдельные фразы из произведений В.М. Шукшина (например, название рассказа «Срезал») прочно вошли в народную речь и широко используются в публицистике и поэзии (Ср. строку «А поутру они неизбежно проснулись» (И.Ф. (Егор) Летов) с названием повести «А поутру они проснулись»). Его литературные произведения регулярно экранизируются и ставятся на театральной сцене.

Одним из наиболее известных драматургических произведений Шукшина стала его трагикомедия «Энергичные люди», поставленная великим режиссером Г. А. Товстоноговым на сцене БДТ им. М. Горького в Ленинграде. Блистательный дуэт Е. Лебедева и В. Ковель неизменно заставлял смеяться зрителей на протяжении многих лет. В глазах зрителей комическая составляющая пьесы Шукшина затмевала внутренний конфликт «Энергичных людей». «Несколько слов о драматургии Василия Шукшина. Шукшин очень труден для постановки в театре. Я не видел ни одного точного, с моей точки зрения, спектакля по его произведениям. Все как-то рядом, все не до конца. В чем же дело: Мне кажется, что его воспринимают не глубинно, а поверхностно, превращая часто в балаган то, что является болью его, мукой. «Энергичные люди» даже Товстоноговым были поставлены как комедия-фарс. Как же понимаю я? «Энергичные люди» – это драма. Драма людей, пришедших к полной бездуховности. Пьянки и бешеные деньги стали их нормой поведения и моралью. Это не жизнь – суррогат. Все сместилось. Веселье? Собеседования?! Это тупые игры в перелеты и механическая «летка-енка». Тупость! Заполнение времени пустой вздрючкой, экзальтацией. Нет мыслей, нет идей, нет любви. Существование, близкое к животному. Еще один шаг и – му-у-у-у! Шукшин даже лишает их имен. Бездуховность делает из безликими, однозначными, похожими друг на друга. Нет – внешние приметы имеются: курносый, лысый, брюхатый… Они и говорят-о на одном, нивелированном языке. У них фактически нет прошлого. Оно стерлось. Кто кем был? Хоть слово о детстве, о маме! Нет. Только перед самым финалом кто-то вспомнил, что была у них большая семья и что младшие донашивали вещи старших. Но это сквозь туман времени. Какой-то дрожащий призрак, мираж. Нет памяти, нет прошлого. И «деревня» в устах Простого звучит как насмешка. Какая деревня? Какая пашня? Просто болтовня. Корней нет! И даже любовь для них материальна, как автомобильная покрышка. Надо (престижно!) иметь любовницу, вот я и имею. Это неважно, что я не питаю к ней никаких чувств, что сердце мое пусто, – полагается иметь! И к жене не осталось никаких чувств. Кроме страха. Страх постоянно живет рядом! Отсюда и постоянная настороженность, даже ненависть друг к другу. Кто продаст? Кто первый? В чем же драма? Эти люди обокрали сами себя. То, что обманули государство, рано или поздно раскроется. А вот как быть с самим собой? Со своей совестью, с душой, в конце концов? Но про это они забыли? Есть так называемое ДЕЛО – и все! Бездуховность так же страшна, как обезумевший пьяный с ружьем. К сожалению, «деловые люди» составляют немалую часть общества. Они агрессивны в своей наступательности. Об этом и говорит Шукшин», – писал в своих воспоминаниях замечательный артист Л. К. Дуров, сам ставивший «Энергичных людей» на театральной сцене.

Шукшин и кинематограф

В июне 1954 г. В.М. Шукшин направил заявление во Всесоюзный государственный институт кинематографии (ВГИК), в котором просил допустить его к сдаче экзаменов. В июле того же года он приехал в Москву, где успешно справился со вступительными испытаниями, и в августе был зачислен на первый курс. В.М. Шукшин в мастерской М.И. Ромма – прославленного советского режиссера, сценариста и педагога. Слава «алтайского самородка» и «человека из народа» закрепляется за ним уже в это время. Во время обучения во ВГИКе Василий Макарович дебютирует как актер в учебном фильме А. Тарковского, А. Гордона и М. Бейку «Убийцы» (1956 г.). В 1960 г. В.М. Шукшин снимает дипломный фильм «Из Лебяжьего сообщают», защитив ВГИКовский диплом с отличной оценкой. В 1963 г. он начинает съемки ленты «Живет такой парень», в основу которого легли рассказы самого режиссера. В августе следующего года картина получает приз «Золотой фильм святого Марка» на неофициальном конкурсе для детей и юношества на Венецианском фестивале, а в ноябре – премию на Всесоюзном кинофестивале в Ленинграде за лучший комедийный фильм. Кроме этого, режиссером были сняты следующие фильмы: «Ваш сын и брат» (1965 г.), «Странные люди» (1969 г.), «Печки-лавочки» (1972 г.), «Калина красная» (1973 г.). Сценаристом всех этих лент также выступал В.М. Шукшин. За заслуги в области советской кинематографии в 1969 г. он получил звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. Все фильмы В.М. Шукшина в свойственной автору реалистичной манере отражали жизнь советских людей в городе и на селе и пользовались успехом у зрителей, шукшинские фильмы в чем-то можно считать фотографией целого десятилетия жизни послевоенного СССР – с 1963 по 1974 год.

 Наиболее популярным фильмом режиссера стала картина «Калина красная» (единственный фильм Шукшина, снятый на цветную пленку). Эта лента рассказывает о жизни вышедшего на свободу рецидивиста Егора Прокудина (его сыграл сам В.М. Шукшин). «Калина красная» могла «лечь на полку»: бдительным цензорам не понравилась сцена встречи Прокудина с матерью, после которой главный герой плачет на фоне церкви. «Поповскую» сцену требовали переснять, а то и вырезать из картины. Неожиданным «заступником» Шукшина стал Л. И. Брежнев: при просмотре ленты генеральный секретарь прослезился, что стало для «Калины красной» «отпущением грехов» в области идеологии.

Мечтой В.М. Шукшина было создание фильма о С.Т Разине. Заявка на литературный сценарий такой работы была впервые подана в 1966 г., однако неизменно отвергалась верховными кинематографическими инстанциями. Параллельно с работой над сценарием фильма о С.Т. Разине Шукшиным был подготовлен роман на ту же тему («Я пришел дать вам волю», первая публикация – 1971 г.). Существует предположение, что Шукшин согласился сняться в экранизации романа М.А. Шолохова «Они сражались за Родину» (режиссер – С.Ф. Бондарчук) только после гарантии руководства Госкино поддержать его проект. В сентябре 1974 г. дирекция «Мосфильма» принимает решение о запуске фильма, посвященного С.Т. Разину, однако 2 октября 1974 г. в период завершения съемочного периода работы над фильмом «Они сражались за родину» С. Ф. Бондарчука (по мотивам одноименного романа М. А. Шолохова), в котором Шукшин сыграл главную роль, В.М. Шукшин скоропостижно скончался, а проект так и остался нереализованным. В стихотворении «Памяти Шукшина» В.С. Высоцкий, обыгрывая названия киноработ усопшего, с горечью отмечал: «А был бы «Разин» в этот год./ Натура где – Онега, Нарочь?/ Все печки-лавочки, Макарыч!/ Такой твой парень не живет».  Обнаруживший первым тело Василия Макаровича его друг, артист Г. И. Бурков, писал в дневнике, пожалуй, точнее всего раскрывая масштаб личности Шукшина – Художника, которого трудно свести к какой-то одной ипостаси – будь то писатель, артист, кинорежиссер или сценарист – Шукшин и был подлинной Россией, неистово-талантливой, яркой и в то же время обреченной на недопонимание и глубокую личную трагедию; Шукшин, ушедший из жизни на гребне славы и всенародной любви, традиционно для России, по-русски, очень многое не успел завершить из необъятного короба своих планов – в том числе и главное свое детище – фильм о Степане Разине, фильма, к которому Василий Макарович шел всю свою жизнь: «Ведь Шук­шин как лич­ность по сво­им мас­шта­бам зна­читель­но боль­ше то­го, что он сде­лал. Он был спла­нирован при­родой на боль­шие де­ла. Он вождь, ли­дер. Он был рож­ден вож­дем, вот та­ким ду­хов­ным цен­тром. Как нас­то­ятель та­кого вот мо­нас­ты­ря ве­ры. Я имею в ви­ду не ре­лиги­оз­ной, ко­неч­но, а ду­хов­ной. Все рель­еф­нее про­чер­чи­валась тра­ек­то­рия пу­ти Шук­ши­на: стрем­ле­ние про­ник­нуть в ду­шу, изу­родо­ван­ную злом, по­нять неп­ра­вого. По­пыт­ка че­рез собс­твен­ный уни­каль­ный опыт прий­ти к все­об­щей нравс­твен­ной ис­ти­не. Не спрям­ляя пу­ти, не об­легчая за­дачи, выс­тра­дать доб­ро. Он уже всту­пал в но­вый этап, бо­лез­ненно пре­одо­левая при­тяже­ние на­рабо­тан­ных при­емов пись­ма. На­чинал труд­ное вос­хожде­ние – от на­коп­ле­ния бы­товых под­робнос­тей к вы­сотам фи­лософ­ских обоб­ще­ний. Тя­готясь тес­но­той сю­жета, он рвал­ся на прос­тор «сво­бод­но­го раз­мышле­ния»… Шли пос­ледние дни съ­емок. Хо­телось сде­лать как мож­но луч­ше – все же глав­ная роль. А мыс­ли – о Ра­зине. К но­вой ра­боте пред­сто­яло прис­ту­пать тот­час. Он вол­но­вал­ся, без кон­ца го­ворил о кар­ти­не. И я у не­го был чем-то на­подо­бие маг­ни­тофо­на: не ус­пе­вая за­фик­си­ровать мыс­ли, он рас­счи­тывал на мою па­мять. И вел бес­ко­неч­ный спор с со­бой, в чем-то ут­вер­ждал­ся, от че­го-то от­ре­кал­ся. Вни­матель­но наб­лю­дал, как Бон­дарчук сни­ма­ет мас­со­вые сце­ны: сам-то го­товил­ся к Ра­зину. «Я вот не мо­гу ко­ман­до­вать мас­совкой – жес­ткос­ти не хва­та­ет. Лю­ди! И не мо­гу не смот­реть им в гла­за. Хоть умом по­нимаю, та­кая же ра­бота, как лю­бая дру­гая». Не да­вала по­коя ме­ра прав­ды. «Нет, в «Ра­зине» не бу­ду сни­мать мас­совку. Весь фильм – на круп­ных пла­нах. Что­бы в кад­ре – ни­како­го вранья. Уч­ти: это уве­личи­ва­ет на­шу с то­бой от­ветс­твен­ность». Мне бы­ла пред­назна­чена труд­ная роль: об­раз Мат­вея Ива­нова, фи­лосо­фа, на­писан силь­но, ко­лорит­но. «Го­товь­ся. Семь­де­сят про­цен­тов кар­ти­ны нам с то­бой тя­нуть. Фи­зичес­ки го­товь­ся». Он сам серь­ез­но го­товил­ся к пред­сто­ящей ра­боте и не поз­во­лял шу­тить по это­му по­воду. «А ты во­об­ще-то спо­собен до кон­ца рас­шифро­вать­ся?» Это его лю­бимое сло­во. В раз­ные вре­мена он за­шиф­ро­вывал­ся по-раз­но­му. На но­вом вит­ке он де­лал бы это сов­сем ина­че. Убеж­ден, что «Ра­зин» по язы­ку, ме­тоду съ­ем­ки был бы не по­хож на его пре­дыду­щие филь­мы. Чи­тать Шук­ши­на – зна­чит рас­шифро­вывать слож­ные пись­ме­на люд­ских су­деб, нра­вов, пси­холо­гии. Зна­чит – рас­шифро­вать его са­мого, Шук­ши­на. Все его филь­мы – ав­тор­ские, и по­думай­те: ведь во всех так или ина­че жи­вет Сте­пан Ра­зин. В «Стран­ных лю­дях» ге­роя сжи­га­ют на кос­тре. Лю­бимая пес­ня Паш­ки Ко­локоль­ни­кова из филь­ма «Жи­вет та­кой па­рень» – «Из-за ос­тро­ва на стре­жень». Иван Рас­торгу­ев из «Пе­чек-ла­вочек» спит и ви­дит се­бя Ра­зиным. Рез­кость, раз­ма­шис­тость, над­рывность – все от­ту­да, от ра­зин­ской те­мы. На­писан­ное им еще на­до на­учить­ся чи­тать. Не в смыс­ле точ­ной пе­реда­чи со­дер­жа­ния. На­до на­учить­ся чи­тать це­ликом. По­рази­тель­ная спо­соб­ность к пе­ревоп­ло­щению осо­бен­но про­яв­ля­ла у Шук­ши­на лич­ное, ав­тор­ское. Как-то го­ворит: «Не бу­ду сни­мать фи­нал – казнь Сте­пана. Не пе­режи­ву». Тог­да я это вос­при­нимал как эмо­ци­ональ­ное пре­уве­личе­ние. Те­перь по­нимаю: Шук­шин не пе­режил бы. При нем всег­да бы­ла тет­ра­доч­ка, он с ней не рас­ста­вал­ся, пи­сал каж­дую сво­бод­ную ми­нуту. Я ви­дел его ру­копи­си: ни еди­ной по­мар­ки, буд­то дик­тант пи­сал. Толь­ко по ли­цу, по вос­па­лен­ным гла­зам до­гады­ва­ешь­ся, ка­кой внут­ренней ра­боты сто­ило ему это чис­то­писа­ние. Ис­тинный ху­дож­ник, он про­живал жиз­ни сво­их пер­со­нажей, ко все­му при­касал­ся собс­твен­ным сер­дцем. Его та­лант по­эти­чен. В каж­дой ве­щи, как на гвоз­де, все дер­жится на об­ра­зе ли­ричес­ко­го ге­роя. По­это­му его нель­зя чи­тать «на го­лоса», как де­ла­ют иные ак­те­ры… Вспом­ни­лось: ведь шук­шин­ские рас­ска­зы – вся его про­за – очень близ­ки по ду­ху к тем во­ен­ным-пос­ле­во­ен­ным са­модель­ным пес­ням – в них че­рез ду­хов­ное рас­кры­валось граж­дан­ское, че­рез нравс­твен­ное – со­ци­аль­ное. Они по­хожи да­же по сво­ему стро­ению, как по­хожи на них ста­рые рус­ские на­род­ные дра­мы, сказ­ки, ска­зания. Нет за­вяз­ки, эк­спо­зиции – сра­зу со­бытия на­чина­ют­ся. С хо­ду. Шук­шин не мог ело­зить, ему не тер­пе­лось: «И приш­ла вес­на – доб­рая и бес­толко­вая, как не­доз­ре­лая дев­ка». Про­за Шук­ши­на на­чина­ет­ся как бы с се­реди­ны – од­на фра­за, и мы уже ока­зыва­ем­ся сре­ди ге­ро­ев… Сколь одер­жим был Шук­шин в твор­чес­тве, столь же неп­равдо­подоб­но без­за­щитен в жиз­ни – пе­ред ней ро­бел, стес­нялся. Но ког­да ре­жис­си­ровал, то это свя­тое бы­ло – здесь его по­ле де­ятель­нос­ти, тут он за­коно­датель. При всей его мяг­кости – был веж­лив с ак­те­рами, со всей съ­емоч­ной груп­пой – Шук­шин ста­новил­ся неп­рекло­нен в твор­чес­тве. Тре­бовал знать текст бук­ва в бук­ву. Для не­го бы­ло важ­но и нуж­но снять точ­но. Да­же ес­ли оши­бал­ся в вы­боре ак­те­ра, осо­бен­но в на­чале ра­боты, ста­рал­ся как-то не­замет­но от­вести бе­ду так, что­бы без ущер­ба де­лу и са­мому ак­те­ру, и все же не до­пус­тить чуж­до­го втор­же­ния. Прик­ры­вал ак­те­ра, от­во­дил на вто­рой план, га­сил его. Ува­жал чу­жой труд, чу­жое твор­чес­тво. Шук­шин ког­да сни­мал, то шел от ак­те­ра… Сов­сем не­задол­го до сво­ей смер­ти Ва­силий Ма­каро­вич рас­ска­зал мне, ка­кой он при­думал фи­нал в по­вес­ти «А по­ут­ру они прос­ну­лись». Идет суд – жен­щи­на-судья сты­дит пь­яниц, и в этот мо­мент в зал вхо­дит по­жилая жен­щи­на-мать. Судья спра­шива­ет: «Вы кто?».

– Я – со­весть.

– Чья со­весть? Их со­весть? – судья по­казы­ва­ет на пь­яниц.

– По­чему их? И ва­ша то­же, – от­ве­ча­ет мать.

Ка­кое-то про­рочес­кое сло­во – со­весть. На­ша со­весть. Шук­шин ос­та­нет­ся на­шей со­вестью. Он не мог жить «со сто­роны», он сго­рал в каж­дом соз­данном им об­ра­зе, сер­дце бы­ло бо­ле­ющее, ра­нимое. Ос­та­вил на зем­ле «нез­ри­мый дол­гий след», за­вещал лю­бить прав­ду, вы­ис­ки­вать и об­ре­тать ее. Шук­шин весь в на­шем ду­хов­ном бу­дущем… В ли­тера­туре я удив­ля­юсь ху­дож­ни­чес­ко­му чутью Шук­ши­на. Ва­ся ра­бота­ет ря­дом. Я при­кос­нулся к ис­тинно­му чу­ду… Его ра­дос­тное вос­при­ятие жиз­ни не мог­ло не схлес­тнуть­ся в смер­тной схват­ке с ме­щанс­твом. Он был вы­несен в жизнь мощ­ной вол­ной де­ревен­ской эмиг­ра­ции. Он был внут­ри это­го дви­жения. Его меч­ты и пла­ны в чем-то сов­па­дали с уто­пичес­ки­ми меч­та­ми и пла­нами ос­новной мас­сы эмиг­рантов, но не нас­толь­ко, что­бы Шук­шин не мог пред­ви­деть бу­дущих тра­гедий, драм и на­ци­ональ­ных по­терь. Де­ревен­ские лю­ди хлы­нули в го­род за сы­той и без­за­бот­ной жизнью, а по­пали в ла­кеи (кто по­хит­рей) да в тюрь­му. Ес­ли ре­фор­ма 1861 г. ос­во­боди­ла кресть­ян от по­мещи­ков, а ре­волю­ция 1917 г. на­дели­ла кресть­ян зем­лей, то Хру­щев ос­во­бодил их от влас­ти зем­ли. Шук­шин под­нял па­нику, стал пре­дуп­реждать о пос­ледс­тви­ях. Его по­няли ос­корби­тель­но неп­ра­виль­но: в де­рев­ню об­ратно зо­вешь? А че­го сам не едешь? Он от­лично по­нимал, что удер­жи­вать зем­ля­ков от не­об­ду­ман­ных пос­тупков глу­по, на­до сна­чала ра­зоб­рать­ся в том, что про­ис­хо­дит в де­рев­не. Ка­кие про­цес­сы ло­ма­ют на­род? От­но­шения Шук­ши­на с Ро­диной скла­дыва­лись тра­гичес­ки.  В. М. всту­пил в ра­зорен­ный дом ис­кусс­тва. Жи­вые свя­зи бы­ли на­руше­ны, уп­раз­дне­ны, пос­тавле­ны вне за­кона ис­кусс­тва. И жи­вое дви­жение ду­ши встре­чалось снис­хо­дитель­ной брез­гли­вой гри­масой, как что-то мел­кое и да­же пос­тыдное.  Ведь он был ком­му­нист? А ина­че не под­пустим к ки­но, к ли­тера­туре. Его при­нуди­ли. Шук­шин ока­зал на ме­ня ог­ромное ду­хов­ное вли­яние. Об­ще­ние, друж­ба с ним ста­ли для ме­ня пе­релом­ным мо­мен­том в жиз­ни. Он зас­тавлял серь­ез­ней и от­ветствен­ней от­но­сить­ся к то­му, чем за­нима­ешь­ся, то­ропил жить, за­разил ощу­щени­ем, что нет вре­мени ждать, от­си­живать­ся. По­ража­ет по­ток лю­дей к мо­гиле Шук­ши­на. Ма­кары­чу уда­лось в жиз­ни то, что ред­ко – очень ред­ко! – уда­валось ко­му-ли­бо на Ру­си: не ли­тера­туру чтут, а че­лове­ка, му­чени­ка, про­рока, на­род­но­го зас­тупни­ка и стра­даль­ца. И вот по­ди ж ты, ка­залось, кро­ме ин­телли­ген­ции, ник­то не по­нимал, ка­кое яв­ле­ние бы­ло на Ру­си. А он сту­чал­ся к прос­то­му че­лове­ку, не за­мечая вок­руг се­бя псев­до­народ­ных ин­телли­гент­ских вол­не­ний и кар­манных бун­тов, и ма­ял­ся, что дос­ту­чать­ся не мо­жет. А прос­той че­ловек слы­шал его. Но ни­чего сде­лать не мог. Не вре­мя еще. И как все оши­бались. И сам Шук­шин ошиб­ся. Ка­кой урок еще один. И не зря он все вре­мя по­минал Есе­нина. «Дев­ки пе­ли пес­ню про че­рему­ху. На­род­ную буд­то. И мо­тив по­доб­ра­ли. Это в те вре­мена-то, ког­да за не­го са­жали! Ну! И че­го ты по­дела­ешь с этим? Пес­ня-то на­род­ная». В ушах сто­ит вос­торжен­но-удив­ленная ин­то­нация Ва­сино­го го­лоса. И как он, об­легчая свою тай­ную ду­шев­ную му­ку, уга­дал о мол­ча­нии на­рода, раз­га­дал его прит­ворное рав­но­душие…».

7 октября 1974 года был похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище, думается, что такой потери русская культура не знала со дня ухода из жизни Ивана Бунина. Был неоднократно женат; последняя жена – актриса Л. Н. Федосеева (Шукшин любовно называл ее «Феллини» - Федосеева Лидия Николаевна) – мать двоих его дочерей – актрис Марии и Ольги Шукшиной.