Правослáвие (от греч. ὀρθοδοξία — «пра­вильное мнение») — одна из христианских конфессий, объединяющая церкви византийской традиции. Исторически — понятие, обозначающее приверженность исповеданию истинной христианской веры (см. Христианство) в отличие от ересей; в этом качестве используется по отношению к себе представителями различных конфессий. Является также самоназванием церквей византийской традиции, в этом значении — синоним Православной церкви.

Православные церкви понимают себя как органическое продолжение раннехристианской общины, в неповрежденном виде хранящее апостольское предание. Религиозная культура П. складывалась в течение I тысячелетия нашей эры. Фундаментальную роль в этом сыграли богословские споры и первые 7 Вселенских соборов, чей авторитет признают все православные церкви: Первый Никейский (325), Первый Константинопольский (381), Эфесский (431), Халкидонский (451), Второй Константинопольский (553), Третий Константинопольский (680–681), Второй Никейский (787). На этих соборах приобрели догматическое оформление христианские доктрины Бога как Троицы, двух природ и двух воль (божественной и человеческой) во Христе. В иконоборческих спорах VIII–IX вв. оформилось православное понимание возможности зримого изображения Христа как Бога и Человека.

Последнее имело определяющее значение для развития восточно-­христианского изобразительного искусства. В послеиконоборческий период окончательно оформляются символический язык и базовые приемы православной иконописи и монументального изобразительного искусства. В это же время в основных чертах складывается корпус богослужебных текстов и богослужебная традиция. Причем богослужебная обрядность П. формируется под заметным влиянием византийского придворного ритуала, а богослужение представляет собой синтез византийской столичной традиции и монастырской традиции Святой Земли. В последующие столетия происходит унификация богослужебной практики в рамках византийской традиции, хотя полного вытеснения местных богослужебных традиций не происходит.

В отношениях церкви и государства как идеал в П. рассматривается концепция «симфонии» (согласия) священной и государственной власти, автором которой считается император Юстиниан (VI в.). При этом отношения церкви и империи в I тысячелетии прошли через множество кризисов. Одним из самых глубоких был иконоборческий кризис VIII–IX вв., в ходе которого церкви приходилось отстаивать перед лицом императоров свою автономию в вопросах веро­учения.

В I тысячелетии под заметным влиянием римской, а потом византийской управленческой практики постепенно оформилась организационная структура П. Первоначально все местные церкви имели равный статус. К IV в. сложилась практика обращаться для разрешения спорных вопросов к епископам областных центров — митрополитам. Последние выступали как апелляционные инстанции, а также могли вмешиваться в дела епархий, входивших в их диоцез, в частности, смещать их епископов.

В IV–VII вв. главы важнейших церковных центров — Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима — получили статус патриархов. Сложилась концепция «пентархии» (греч. «пятивластие»), получившая распространение на христианском Востоке в пределах Византийской империи. С XI в. концепция пентархии обретает отчетливый антиримский характер: византийские авторы противопоставляют ее постепенно оформляющейся концепции верховенства в христианском мире Римского престола. Постепенно углублявшийся разрыв П. и христианского латинского Запада окончательно оформляется после захвата Константинополя участниками IV крестового похода (1204). После арабского завоевания реальный статус древних восточных патриархатов (Александрии, Антиохии, Иерусалима) понижается, что приводит к усилению в П. роли Константинопольского патриаршего престола. Такое положение константинопольской кафедры закрепляется в период османского владычества (с XV в.) в силу того, что Константинопольский патриарх становится главой греко-­православной общины Османской империи, «византийского миллета», признанной имперской администрацией и получившей право на внутреннее самоуправление. Его административная власть распространяется на Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский патриархаты (при сохранении определенной автономии двух последних). Под юрисдикцию Константинопольского патриарха переходит и паства упраздненных Печского (Сербского) патриархата (1766) и Охридской архиепископии (1767). В результате запускаются процессы эллинизации, а затем сопротивления ей и обратной национализации поместных Православных церквей, которые стали главным содержанием истории этих церквей в османский период и привели к ряду конфликтов внутри П. Вместе с тем положение Константинопольских патриархов, отвечавших перед османскими властями за лояльность их православных подданных, было противоречивым, что заставляло как их, так и других православных иерархов обращаться за помощью (прежде всего финансовой) к православным собратьям вне империи, самым значительным из которых был предстоятель Русской православной церкви. В этом контексте происходит значительное усиление влияния последней в православном мире. Новый статус России как единственной независимой православной державы и находящейся под ее опекой Русской церкви осмысляется русскими книжниками на рубеже XV–XVI вв. в рамках концепции «Москва — Третий Рим» и оформляется в усвоении ей статуса патриархата (1589). С этого момента московский патриарший престол занимает пятое место в диптихе (списке) других православных церквей. Значительное влияние Русской церкви на мировое П. сохранялось с определенными оговорками и в имперский период отечественной истории.

Существенной тенденцией в истории П. в XIX–ХХ вв. был процесс автокефализации — обретения церковной самостоятельности различными частями православного мира. Речь идет как о возникновении новых самостоятельных Православных церквей, так и о восстановлении автокефалии тех из них, которые в прошлом ее утратили. Начало процессу автокефализации было положено в 1833 провозглашением автокефалии Элладской церкви. В 1‑й трети ХХ в., в результате Балканских вой­н и особенно после Первой мировой вой­ны процесс автокефализации приобрел еще более масштабный характер. В 1917 была восстановлена автокефалия Грузинской православной церкви. Весной 1919 был возрожден Сербский патриархат. Также в 1919 состоялось объединение Румынской церкви, имевшей автокефалию с 1885, и румынских епархий Трансильвании и Буковины; в 1925 Румынская церковь была провозглашена патриархатом. В 1937 была официально признана автокефалия Албанской православной церкви. В 1945 другими церквами была признана автокефалия Болгарской церкви, провозглашенная в 1872; в 1953 Болгарская церковь стала патриархатом. В 1948 окончательно признана автокефалия Польской православной церкви (провозглашена в 1925). В 1951 дарована автокефалия Православной церкви Чехословакии (признана в 1998). В 1970 получила самостоятельность Православная церковь в Америке (признана не всеми православными церквами).

В ХХ в. П. активно выходит за свои традиционные этнокультурные границы. К концу века П. распространилось среди народов, которые прежде были связаны как с другими христианскими традициями (в Зап. Европе и Америке), так и с нехристианскими религиями (в Японии, Корее, Китае, Африке). Этот процесс готовился в XIX в., прежде всего русскими миссионерами в Америке, Китае, Корее, Японии, а также русскими священниками, знакомившими западноевропейцев с православной религиозной культурой через многочисленные переводы. Но особенно интенсивным это знакомство сделала эмиграция православных из России и других стран.

Политические и социальные катаклизмы в православных странах в ХХ в. привели к тому, что православная диаспора (греч. «рассеяние») стала массовым явлением. Прежде всего это касалось русской эмиграции. В церковном отношении речь шла уже не об организации отдельных приходов, а о возникновении многочисленных епархиальных структур. Уже в межвоенный период существовали русские эмигрантские епархии в Европе и на Дальнем Востоке, после Второй мировой вой­ны они находились уже на всех континентах (см. Русская православная церковь за рубежом). Проблема диаспоры касалась не только Русской, но и других церквей, поскольку в ХХ в. массовая эмиграция затронула и другие православные народы — греков, румын, сербов, арабов и др. В результате сложилась новая для истории П. ситуация, когда в одном регионе присутствуют несколько епископов, представляющих разные Церкви, что не соответствует принятому в П. принципу «один город — один епископ». Поэтому проблема организации православной диаспоры — одна из самых дискутируемых среди православных церквей.

После 1917 на фоне ослабления зарубежного влияния Русской церкви в среде иерархии Константинопольского патриаршего престола формируется идея о его доминировании в православном мире, которое выражается в концепции исключительного права Константинопольского престола предоставлять автокефалию другими церквам и его исключительной власти над православной диаспорой. В контексте холодной вой­ны происходит новое политическое, но не религиозное размежевание православного мира, когда Московский патриархат и церкви Вост. Европы оказываются в сфере советского влияния, а Константинопольский патриархат — в сфере влияния США.

При этом продолжались попытки запустить интеграционные процессы внутри мирового П. В связи с этим новый характер в ХХ в. приобрело межправославное сотрудничество. Предпринимались попытки выработать единую позицию по актуальным вопросам церковной жизни. Среди таких вопросов были календарная проблема, порядок дарования автокефалии, организация церковной жизни в диаспоре, отношение к неправославным церквам. Эти вопросы обсуждались на ряде всеправославных совещаний, конгрессов, конференций, из которых наиболее значимые проходили в Стамбуле (1923), на Афоне (1930), в Москве (1948), на о. Родос (1961–1968) и позднее в Швейцарии. Декларировалось, что одна из главных целей этих встреч — подготовка созыва Всеправославного собора, который разрешил бы назревшие вопросы межправославных отношений. В 2016 на Крите под председательством Константинопольского патриарха прошел Всеправославный собор, в котором отказались участвовать Антиохийская, Русская, Грузинская, Болгарская церкви; не была приглашена Православная церковь в Америке. Таким образом, противоречия внутри православного мира (между Константинопольским и Московским, Антиохийским и Иерусалимским патриархатами, между Константинопольским патриархатом и Элладской церковью, между Московским и Румынским патриархатами) далеки от разрешения.

Сегодня П. — это содружество 15 самостоятельных (автокефальных) церквей. Это Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская, Русская, Грузинская, Сербская, Румынская, Болгарская, Кипрская, Элладская (Греческая), Польская, Албанская церкви, Церковь Чешских земель и Словакии, Православная церковь в Америке (в автокефальном статусе признана не всеми православными церквами). Автономный статус внутри автокефальных православных церквей в настоящее время имеют Синайская в юрисдикции Иерусалимской церкви, Финляндская в юрисдикции Константинопольской церкви, Эстонская в юрисдикции Константинопольской церкви (сосуществует параллельно с самоуправляемой церковью Московского патриархата), Японская в юрисдикции Русской церкви, Китайская в юрисдикции Русской церкви (фактически прекратила существование в период Культурной революции в Китае), Охридская в юрисдикции Сербской церкви. Православные церкви объединены вероучением, евхаристическим общением, сохраняют практически идентичные богослужебные традиции. Численность православных христиан в со­временном мире оценивается в 200–300 млн человек.

Лит.: Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. М., 1885; Булгаков С. Н. Православие: очерки учения православной церкви. М., 1991; Скурат К. Е. История поместных православных церквей. В 2 т. М., 1994; Meyendorff J. The Orthodox Church. Its Past and Its Role in the World Today. Crestwood (NY), 1996; Ware T. The Orthodox Church. London, 1997; Афиногенов Д. Е. Константинопольский патриархат и иконоборческий кризис в Византии (784–847). М., 1997; Рансимен С. Восточная схизма. Византийская теократия. М., 1998; Оболенский Д. Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998. А. Л. Беглов.