Кий, Щек, Хорив, Лыбедь — согласно Повести временных лет и Предисловию к так называемому Начальному своду, три брата и сестра — «княжеский род» полян, основатели Киева, который, по одному из преданий, получил название по имени «старшего брата» К.
По другому преданию, К. возглавлял поход на Царьград, где был принят с почестями.
Имя К. имеет отчетливую славянскую этимологию — от *kyjь, *kou-, kov-, «посох, жезл, деревянный молот» (В. В. Иванов, В. Н. Топоров; А. В. Назаренко). Тем самым этот персонаж связан с образом кузнеца — ключевым для большинства мифоэпических традиций индоевропейского круга. Термин «кий» исследователи связывают с обозначением жезла, посоха, скипетра, т. е. символа власти. Славянская этимология и «сказочная» семантика очевидны и для имени Л. (либо от названия птицы «лебедь», что оправдано как семантически, так и мифологически, либо родственно слав. «улыбка», что более корректно фонетически, учитывая корневую гласную, но семантически нелогично). Имя Щ. не имеет однозначной этимологии. Имя Х. может быть истолковано в качестве производного от библейского топонима «Хорив», но возможна иранская этимология — от *huare- «солнце» (А. И. Соболевский).
Представление, что легенда о К., Щ., Х., Л. отражает реальные исторические события, связанные с ранней историей славян (Б. А. Рыбаков), не разделяется исследователями. В. Я. Петрухин предложил трактовать легенду как историко-литературную конструкцию летописцев и искать ее ветхозаветные образцы (сюжет «обретения родины»), а имена — как производные от названий города, «гор» и гидронима. Омонимичность имени Хорив библейскому топониму «гора Хорив» позволяет искать источники, по которым легенда была сконструирована. Большинство современных ученых (В. В. Иванов, В. Н. Топоров; Е. А. Мельникова, А. С. Щавелев) видят в основе летописного текста оригинальную славянскую («полянскую»), а затем и древнерусскую мифопоэтическую традицию, которую, переработав, использовал летописец. Примечательно, что имена К. и его сестры Л. имеют надежную славянскую этимологию, а имена братьев скорее восходят к иноязычным традициям и не имеют однозначного объяснения: возможно, введение в легенду братьев К. произошло под влиянием более поздней троичной модели, представления о трех братьях; изначально же в ней присутствовала пара «прародителей полян» — К. и Л. Исконность пары К. и Л. косвенно подтверждается популярностью мотива брачного союза кузнеца и девы воды в позднем славянском эпосе.
Лит.: Иванов В. В., Топоров В. Н. Мифологические географические названия как источник для реконструкции этногенеза и древнейшей истории славян // Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев. М., 1976. С. 109—128; Былинин В. К. К вопросу о генезисе и историческом контексте «Сказания об основании Киева» // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 3. М., 1992. С. 14—43; Мельникова Е. А. Легенда о Кие: о структуре и характере летописного текста // А се его сребро. ЗбIрник праць на пошану М. Ф. Котляра з нагороди його 70-рIччя. Киïв, 2002. C. 9—16; Щавелев А. С. Славянские легенды о первых князьях. Сравнительно-историческое исследование моделей власти у славян. М., 2007; Назаренко А. В. К спорам о происхождении названия Киева, или о важности источниковедения для этимологии // Назаренко А. В. Древняя Русь и славяне (историко-филологические исследования). М., 2009. С. 373—390; Введенский А. М. Предание об основании Киева и предания о Кие // Именослов: история языка, история культуры. Труды Центра славяно-германских исследований. СПб., 2010. С. 155—168.
