ИОАНН ЛЕСТВИЧНИК

26.11.2021

ИОАНН ЛЕСТВИЧНИК (греч. ᾿Ιωάννης τῆς Κλίμακος) - преподобный (день памяти 30 марта и в 4-ю Неделю Великого поста), игумен Синайского монастыря, автор классического произведения византийской аскетической письменности «Лествица Божественного восхождения».

Житие

Основным источником сведений о жизни Иоанна Лествичника является «краткое житие» (βίος ἐν ἐπιτομῇ), составленное Даниилом Раифским (Vita Ioannis // PG. 88. Col. 596-608). В Житии содержится немного фактических данных, поскольку оно является не столько жизнеописанием, сколько панегириком. Некоторые сведения об Иоанне Лествичнике приводятся в «Различных повествованиях о святых отцах, подвизавшихся на Синае» преподобного Анастасия Синаита (Anast. Sin. Narrat. 6, 7, 32a, 34; то же в извлечении: PG. 88. Col. 608-609). Менее надежные сведения об Иоанне Лествичнике имеются в схолиях на текст «Лествицы».

Происхождение Иоанна Лествичника неизвестно. В толковании на «Лествицу» Никифора Каллиста Ксанфопула указано: «Сей, как говорят некоторые, является сыном святого Ксенофонта. У него был и брат Аркадий» (Niceph. Callist. Exegesis. Σ. 13). Из замечания следует, что Иоанн Лествичник родился в Константинополе в VI веке, однако это свидетельство не подтверждается никакими другими источниками. Семья Иоанна Лествичника была, по всей видимости, обеспеченной, поскольку до ухода в монастырь он получил образование, преуспев «во внешней мудрости» (ἐν ἐϒκυκλίῳ σοφίᾳ - Vita Ioannis // PG. 88. Col. 597B). Согласно Житию, Иоанн Лествичник принял монашеский постриг на Синае в 16-летнем возрасте (Ibid. Col. 597A). По небезосновательному предположению современного исследователя У. Дахари, в конце VI - начале VII века в Синайском монастыре подвизалось не более 100 монахов (Dahari. 2000. P. 63). Опираясь на археологические данные, он полагает, что в районе Синайской горы всего существовало несколько десятков монашеских поселений (Ibid. P. 164). Избрав для себя «средний путь» монашеского делания - путь послушания, Иоанн Лествичник вверился духовному руководству аввы Мартирия. В то время некто именуемый Великий Анастасий в беседе с Мартирием предсказал, что Иоанн Лествичник станет игуменом Синайского монастыря: «Ты постриг игумена Синая» (ἡϒούμενον τοῦ Σινᾶ ἐκούρευσας - Vita Ioannis // PG. 88. Col. 608B); также Иоанн Савваит, подвизавшийся в пустыне Гуда, когда принял Мартирия с учеником, омыл Иоанну Лествичнику ноги как будущему игумену (Ibidem). Вскоре после пострига (в 19-летнем возрасте) или на 19-м году после пострига (в Житии говорится об этом недостаточно отчетливо - Ibid. Col. 597B), по смерти Мартирия, Иоанн Лествичник стал подвизаться в уединении в долине Фола (Θολᾶς) у подножия горы Синай в 5 «знаках» (около 8 км) от главного храма монастыря - на краю долины Святых Бессребреников. Помимо молитвенных трудов днем он обрабатывал огород, а по вечерам и ночью «сочинял книги (δέλτια κατέταττε); это упражнение служило ему единственным средством против уныния» (Ibid. Col. 601A). Здесь, вполне предаваясь отшельнической жизни, «он был снедаем рачением и огнем божественной любви» (Ibid. Col. 600A). К этому периоду жизни Иоанна Лествичника относится рассказ Жития о том, как по его молитвам был спасен от смерти его ученик Моисей (Ibid. Col. 601B). За исключением путешествия в Египет, когда Иоанну Лествичнику удалось посетить пустыню Скит и Тавеннисийский монастырь, он провел всю жизнь в Синайской пустыне - в гранитной пещере (в настоящее время возле нее расположен храм во имя Иоанна Лествичника).

После 40-летнего отшельничества Иоанна Лествичника против воли (βίᾳ - «насильно») был поставлен игуменом горы Синай (Ibid. Col. 605A; точнее, игуменом монастыря Неопалимой Купины (Βάτος), который позднее стал монастырем святой Екатерины (Екатерины великомученицы монастырь на Синае)). По всеобщему признанию на Синае появился «второй», или «новый», Моисей (Anast. Sin. Narrat. 32a, 34), который достиг «горнего Иерусалима», в то время как первый лишился «дольнего» (Vita Ioannis // PG. 88. Col. 605B; ср.: Втор 34. 1-5). Незадолго до смерти преемником по управлению монастырем Иоанн Лествичник назначил епископа Георгия, своего брата по плоти, а сам стал снова подвизаться в безмолвии (τὴν ἡσυχίαν αὐτὸς ἀσπαζόμενος) на прежнем месте, где и скончался (Ibid. Col. 609AB). Из сообщения преподобного Анастасия о том, что Георгий пережил брата лишь на 10 месяцев и умер как только закончились «зимние дни» (Anast. Sin. Narrat. 32a), следует, что Иоанн Лествичник скончался весной - по церковному Преданию, это произошло 30 марта.

Уже в X веке Иоанн Лествичник почитался как святой, Никита Давид Пафлагон (IX-X века) составил ему похвальное Слово (Laudatio sancti Joannis Climaci // Nicétas le Paphlagonien. Sept homélies inédites / Ed. F. Lebrun. Leuven, 1997. P. 277-305; BHG, N 883c). Память Иоанна Лествичника совершается в день его кончины 30 марта, как отмечено в синаксаре Константинопольской Церкви: «Память преподобного отца нашего Иоанна, автора Лествицы» (см.: Synaxarium mensis Martii. 30. 1. 1-2 // SynCP. 571-574). В этот же день память его праздновалась и на Западе (The Roman Martyrology. Baltimore, 1916. P. 91). В православной Церкви память Иоанна Лествичника отмечается также в 4-ю Неделю Великого поста.

Частицы мощей Иоанна Лествичника хранятся в греческих монастырях: в честь Введения во храм Пресв. Богородицы (Коница), в монастыре Кехровуниу (остров Тинос), в монастыре Богородицы (остров Самос), в монастыре Богородицы (Панагии Турлиани, остров Миконос). Глава находится в монастыре в честь Преображения Господня (Метеоры) (Meinardus O. F. A. A Study of the Relics of Saints of the Greek Orthodox Church // OrChr. 1970. Vol. 54. S. 201-202).

Хронология
Время жизни Иоанна Лествичника устанавливается предположительно - VI-VII века. С одной стороны, он жил не ранее подвижников газской школы преподобных Варсонофия Великого и Иоанна (VI век), аскетическое учение которых нашло отражение в «Лествице», с другой стороны, до преподобного Феодора Студита (конец VIII в.), во времена которого Иоанн Лествичник почитался как подвижник прошлого.

Согласно традиционной, но в настоящее время несколько устаревшей точки зрения, Иоанн Лествичник жил с 525 по 595 (605) годы, во время царствования императора святого Юстиниана I и его преемников (Niceph. Callist. Exegesis. Σ. 13). Эти ранние датировки были скорректированы последующими исследованиями. Согласно Ф. Но, Иоанн Лествичник родился до 579 года, а умер около 649 года. Дата смерти выводится им из 29-го и 32-го вопросоответов преподобного Анастасия Синаита, в которых упоминается о кончине Иоанна Лествичника (Nau. 1902. P. 35-37). Однако, вполне возможно, что в «Вопросоответах» имеется в виду не Иоанн Лествичник, а преподобный Иоанн Савваит; кроме того, неизвестно точное время написания самих «Вопросоответов». Выводы ученого были подвергнуты критике в исследовании С. Саккоса «Об Анастасиях Синаитах» (Σάκκος Σ. Περί ᾿Αναστασίων Σιναϊτῶν. Θεσσαλονίκη, 1964. Σ. 91). В.Н. Бенешевич предложил несколько более ранние датировки для жизни обоих святых; по его предположению, Иоанн Лествичник был младшим современником преподобного Анастасия и возглавлял Синайский монастырь с 592 по 596 годы (Benesevic V. N. Sur la date de la mosaïque de la Transfiguration au Mont Sinaï // Byz. 1924. Vol. 1. P. 168-172). Современные ученые датируют «Вопросоответы» Анастасия 670-680 годами (Binggelli A. Anastase le Sinaïte: Récits sur le Sinaï et Récits utiles à l'âme: En 2 t. Doct. diss. / Univ. de Paris-Sorbonne. P., 2001. P. 332-334), указывая на этом основании 670 года как возможный год кончины Иоанна Лествичника (Flusin. 2002. P. 31).

Л. Пти предположил, что Иоанн Лествичник можно отождествить с монахом, который упоминается блаженным Иоанном Мосхом как Иоанн Схоластик (Ioan. Mosch. Prat. spirit. 70), а святым Софронием I Иерусалимским - как Иоанн Ритор (Narratio miraculorum ss. Cyri et Iohannis // PG. 87с. Col. 3673A). Таким образом, ученый полагает, что Иоанн Лествичник умер около 680 года, то есть в любом случае после 670 года. Пти также высказал предположение и о том, что Иоанн Лествичник до начала подвижнической жизни был женат, что, однако, противоречит Житию святого и вряд ли может быть принято (Petit. 1924. Col. 690 и далее).

Существует еще один вариант определения хронологических рамок жизни Иоанна Лествичника. В 600 году святой Григорий I Великий направил послание некоему «Иоанну, игумену Синайскому». Обычно считается, что адресатом послания был Иоанн Лествичник (см., в частности: Hofmann G. Sinai und Rom // OrChr. 1927. Vol. 9. N 3. P. 223; Idem. Lettere Pontificie edite et inedite intorno ai monasteri del Monte Sinai // OCP. 1951. Vol. 17. P. 284). Однако П. Мараваль полагал, что Иоанн Лествичник стал игуменом Синайского монастыря не ранее 639 года и, таким образом, не мог быть получателем послания святого Григория (Maraval P. Grégoire et les Lieux Saints // Gregorio Magno e il suo tempo. R., 1991. Vol. 2. P. 67).

Сочинения

1. «Лествица Божественного восхождения» (Κλῖμαξ θείας ἀνόδου), написана по просьбе преподобного Иоанна Раифского, игумена Раифского монастыря, располагавшегося в 30 км от Синая на берегу Суэцкого залива, адресована братии. Сочинение известно также под названием «Лествица рая» (Scala Paradisi). Название «Лествица» изъясняет планы Иоанна Лествичника относительно структуры сочинения и приводится им в эпилоге, где восхождение по «умопостигаемой лествице» понимается как возрастание «в меру возраста исполнения Христова» (Scala // PG. 88. Col. 1161A; ср.: Еф 4. 13). Возможно, что сам Синаит озаглавил сочинение как «Подвижническое слово» (Λόϒος ἀσκητικός) (Scala // PG. 88. Col. 632A). Некоторые современные патрологи полагают, что в древности произведение носило наименование «Духовные скрижали» (πλάκες πνευματικαί), основываясь отчасти на рукописной традиции и на соответствующих выражениях из послания Иоанна Раифского, который, согласно Житию Иоанна Лествичника, «убедил сего нового боговидца усильными своими просьбами, для пользы братий сойти помышлением с горы Синайской и показать нам свои богописанные скрижали (θεοϒράφους πλάκας)» (Vita Ioannis // PG. 88. Col. 605B).

2. Пастырь, или Слово особенное к пастырю (Λόϒος ἕτερος, Εἰς τὸν Ποιμένα), краткое сочинение, адресовано игумену Иоанну Раифскому; в издании монаха Софрония рассматривается как 31-я ступень «Лествицы», тем не менее скорее всего является независимым сочинением. Слово посвящено роли духовного отца в жизни монаха. Это сочинение не в последнюю очередь повлияло на преподобного Симеона Нового Богослова.

3. Ответное письмо преподобному Иоанну Раифскому. Игумен Раифского монастыря в письме (PG. 88. Col. 624A-625B; встречается не во всех рукописях) просит Иоанна Лествичника прислать «драгоценный выпуск» (τιμίᾳ δέλτῳ) для назидания своих учеников (Ibid. Col. 624B); в ответ Иоанн Лествичник обещает прислать свой труд, опасаясь «смерти из-за непослушания» (Ibid. Col. 628A).

«Лествица»

I. Рукописи и издания. На древнегреческом языке существует не менее 73 рукописей «Лествицы», максимальное их число относится к XI и XIV векам. В ГИМ хранится греческая рукопись «Лествицы» 1285 года (№ 146; см.: Владимир (Филантропов). Описание. № 189). В библиотеке Синайского монастыря святой Екатерины находятся 15 рукописей «Лествицы», также во многих святогорских монастырях имеется по несколько рукописей, некоторые были положены в основу современных изданий памятника. Среди рукописей есть богато иллюстрированные, например пергаменный кодекс 915.50 афонского монастыря Ставроникита, где перед каждым Словом изображается монах, каждый последующий стоит на более высокой ступени лестницы. Рукопись является копией греческой лицевой рукописи «Лествицы» XI в. (Vat. gr. 394), которую святой Киприан, митрополит Киевский и всея Руси, привез в Москву (см.: Martin. 1954. P. 177-181).

Впервые текст «Лествицы» был напечатан иезуитом М. Радером, который издал сначала Слово «К пастырю» (Augsburg, 1606), а затем всю «Лествицу» вместе с различными греческими схолиями, которые приводятся после каждой ступени (P., 1633). Это несовершенное издание, основывающееся на малом числе рукописей и на новогреческом переводе епископа Максима (Маргуния) Киферского (1590 год), было перепечатано в 88-м томе греческой Патрологии аббата Ж. П. Миня (P., 1864). П. Тревизан издал в 2 томах почти тот же текст в серии «Corona patrum Salesiana» (Torino, 1941).

Другой текст «Лествицы», в основу которого были положены рукописи афонского монастыря Дионисиат (в библиотеке обители хранится 10 рукописей «Лествицы» с полным текстом или фрагментами), был издан в Константинополе «подвизавшимся на Святой Горе Афон близ Великой Лавры» монастя Софронием (1883 год) и неоднократно перепечатывался в Греции (᾿Αθῆναι, ᾿Αστήρ, 1970 r), так же как и еще одно модифицированное издание монастыря Параклит, подготовленное архимандритом Игнатием с учетом всех предшествующих текстов, а также рукописи 895.30 (XIV век) афонского монастыря Ставроникита. Критического издания «Лествицы» нет. Помимо текстуальных отличий издания монастыря Софрония и архимандрита Игнатия имеют другой порядок ступеней и другое деление внутри ступеней, чем в издании Радера. Краткие ступени 16 и 17, посвященные жадности и нестяжательности, составляют у них одну 16-ю ступень, а конец 23-й ступени «о невыразимых хульных помыслах» (PG. 88. Col. 976-980) выделен в отдельную ступень, благодаря чему ими было восстановлено общее число ступеней (30). Деление на главы или параграфы внутри ступеней, отсутствующее у Радера, сделано монахом Софронием и повторено у архимандрита Игнатия.

II. Переводы. «Лествица» была переведена на многие древние языки - сирийский, арабский, армянский, грузинский, эфиопский, латинский и старославянский. Первый сирийский перевод был выполнен в середине VII века (᾿Ιϒνάτιος, ἀρχιμ. 1997. Σ. 12). Выборочный перевод на арабский впервые осуществлен в 901 году. Известно по крайней мере 2 перевода на армянский. Один из древнейших переводов на грузинский был выполнен преподобным Евфимием Святогорцем (X-XI века). В рукописи из библиотеки монастыря Монте-Кассино (Ms. 143) сохранился древнейший латинский перевод отрывков из «Лествицы», выполненный в XI веке; впоследствии появился ряд древних латинских переводов более или менее удачных (францисканца Анджело де Чингули, основателя Кларенского братства, после 1280 года; Пинчо и Амвросия Траверсари - изданы в Венеции в 1518 и в 1531 годах соответственно; М. Радера, 1633 год).

Начало переводам «Лествицы» на новые языки было положено еще в средние века: в XIV века она была переведена на португальский язык (перевод не сохранился). В 1474 году опубликован перевод на итальянский язык, выполненный Дж. Фолиньо. В 1504 году вышло 1-е издание на испанском языке. Впервые на французский язык «Лествица» была переведена с итальянского в 1603 году. Единственный перевод на немецкий осуществлен Ф. Xандверкером в 1834 году. В 1858 году был издан 1-й перевод на английский язык. Неоднократно «Лествица» переводилась на новогреческий язык; ряд переводов, выполненных афонскими монахами, остается неизданным (смотри, например, рукописи, хранящиеся в монастырях Дионисиат (3678.144, XVI век), Кутлумуш (3208.135, XVII век) и Ставроникита (944.79, 3211.138, XVI век)). Самый древний новогреческий печатный текст «Лествицы» был подготовлен епископом Максимом (Маргунием) Киферским и издан в Венеции в 1590 году. Архимандрит Иеремия Критянин Синаит издал перевод «Лествицы» со схолиями, составленными некими братьями Наумом и Константином (Венеция, 1774 год). Этот перевод повторно вышел в Константинополе в 1883 году под редакцией святогорского монастыря Софрония, который разделил текст на главы, по образцу древнегреческого оригинала. Наиболее точный новогреческий перевод «Лествицы» с параллельным древнегреческим текстом был издан архимандритом Игнатием (из монастыря Параклит) в 1978 году. В 1-й половине XVII века, до 1618 года, появился 1-й румынский перевод, выполненный в монастыре Секу, со славянского c учетом новогреческого перевода епископа Максима (Маргуния) (Olteanu. 1970. Перечень списков см.: Stăniloae. 2007. P. 21. Not. 18). Впоследствии появились и другие переводы на румынский как со славянского, так и с греческого, многие из которых остаются неизданными. Некоторые из румынских переводов выполнялись с русского перевода, подготовленного в Оптиной пустыне, например перевод митрополита Гурия (Гросу) (Treptele «Scării» cuviosului Ioan Scărarul / Trad., prescurt.: mitr. Gurie (Grosu). Chişinău. 1938 (Biblioteca creştinului dreptcredincios; 19)). (См. подробнее: Nicolae (Corneanu), mitr. 1934; Stăniloae. 2007. P. 17-34).

Перечень славянских рукописей «Лествицы», составленный Т.Г. Поповой и значительно расширенный по сравнению с аналогичными перечнями Д. Богдановича и Г.М. Прохорова, свидетельствует, что сохранилось по меньшей мере 295 славянских списков «Лествицы», созданных в период c XII по XVII века (из них местонахождение 42 неизвестно), хотя реальное число бытовавших списков было значительно большим (Попова Т.Г. К вопросу о количестве славянских рукописей Лествицы Иоанна Синайского (XII-XVII века) // АрхПр. 2007-2008. Кн. 29/30. C. 25). Слав. рукописи «Лествицы» хранятся в б-ках 16 стран (большей частью в России). По предварительным подсчетам, сохранились 1 рукопись XII века, 4 - XIII века, 65 - XIV века, 90 - XV века, 82 - XVI века, 53 - XVII века (Там же. С. 22).

Первый славянский перевод «Лествицы» скорее всего был выполнен в Болгарии в X веке, выписки из этого перевода (из глав 1, 3, 7-11, 26 и 27) вместе с выписками из Скитского и Египетского патериков вошли в состав сборника, к которому восходит Изборник 1076 года. Один из древних славянских пергаменных кодексов «Лествицы» 1-й половины XIV века (Синоидальная библиотека. № 141) содержит список этого перевода, который, согласно характеристике А.В. Горского и К.И. Невоструева, «темен и маловразумителен, во многих местах и совсем неверен» (Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 2. С. 203). Скорее всего в 1-й половине XIV века некий старец Иоанн в Лавре святого Афанасия (Афон) «преложи и изписа… из гръчьскых в блъгарскый наш язык» «Лествицу» Иоанна Лествичника наряду с некоторыми другими душеполезными книгами (запись в Октоихе XIV века, библиотека синайского монастыря великомученицы Екатерины № 19). Не позже конца XIV века был выполнен сербский перевод (смотри в статье Бранковичи).

Из славянских переводов «Лествицы», имевших хождение на Руси, наиболее известен список, выполненный в 1387 году митрополитом Киевским и всея Руси святым Киприаном в Студийском монастыре (РГБ. МДА. Фунд., № 152) и в 1390 году привезенный им на Русь. На Руси имели хождение разные списки «Лествицы», в том числе с толкованиями Михаила Пселла (РГБ. МДА. Фунд. 173, № 3, XIV-XV века.). В рукописном собрании Троице-Сергиевой лавры хранится 10 списков «Лествицы» XV-XVII веков (РГБ. Троиц. № 156, 157, 1412 год, № 158, начало XV века, № 169, 1433 год, № 170, 171, 1-й половины XV века, № 159, 1526 год, № 160, 162, XVI век и др.). В целом они строятся по одному плану: после Жития Иоанна Лествичника, написанного Даниилом Раифским, и предварительных посланий предлагается предисловие, иногда дается рисунок красочной лествицы, основной текст, после которого помещалось «известие о святых отцах, именовавшихся Иоанном», и ряд дополнительных материалов. Поскольку по уставу полагалось читать «Лествицу» в течение Великого поста, некоторые рукописи содержат разбивку на зачала (напр., Троиц. 162).

В 1647 году по указу царя Алексея Михайловича и по благословению патриарха Иосифа в Москве за несколько месяцев (с января по март) было осуществлено 1-е издание славянского перевода толковой «Лествицы», которое имело всероссийское значение («Труды исписания богодарованного разума всепреподобнаго и богоносного отца нашего общаго учителя и наставника Иоанна, глаголю же Лествичника, и спустити бы во всю свою великую Русию, печатным тиснением, на просвещение и украшение святым Божиим церквам и во общую пользу христоименитаго народа душам» - Лествица Иоанна Синайского. М., 1647. С. 309 об.). Это издание (перепечатанное старообрядцами в Варшаве в 1785 году) было выполнено по рукописи соловецкого инока Сергия (Шелонина), принимавшего участие в работе Печатного двора (РГАДА. Тип. № 201), хотя для публикации «Лествицы» были собраны «не мали преводы сея святыя книги» (Лествица Иоанна Синайского. М., 1647. C. 331). Среди толкований, сопровождающих текст, - отрывки из сочинений святителей Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, монаха Никона Черногорца, преподобных Никиты Стифата, Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова, Петра Дамаскина, Михаила Пселла, Григория Синаита и других отцов, а также выдержки из «Устава» преподобного Нила Сорского (Там же. С. 245-245 об.; Николаев Н.И. Об источниках московского издания Лествицы 1647 г. // ТОДРЛ. 1993. Т. 48. С. 277-283).

Выдержки из «Лествицы» публиковались также в печатном Прологе (начиная с изд. 1659) под 24 сентября, 3 октября, 20 декабря, 12 марта, 19 апреля, 7 мая и 25 июня.

В 1785 году в Москве был издан новый славянский перевод Д.М. Ульянинского, многократно переиздававшийся (СПб., 1812, 1817 годы; К., 1823, 1836, 1862, 1869 годы). Однако наибольшее распространение в России получил славянский перевод «Лествицы», выполненный преподобным Паисием (Величковским), и его русифицированный вариант, подготовленный к изданию Оптиной пустыней при участии иеромонаха Климента (Зедергольма) (Оптинский патерик / Сост.: мон. Иулиания (Самсонова). Саратов, 2006. С. 112) и старцев преподобного Амвросия (Гренкова) и преподобного Макария (Иванова) - последний составил индексы в конце книги (Леонид [Кавелин], иеромонах Сказание о жизни и подвигах блаженной памяти старца Оптиной Пустыни иеросхимонаха Макария. М., 1861. С. 175-176). Это издание неоднократно воспроизводилось (М., 1862; с отличиями в примечаниях - М., 1873, 1888, 1892, 1898, 1901 годы и др.) и в настоящее время является самым известным. Русский перевод, выполненный архимандритом Агапитом (Введенским) при МДА (М., 1851, 1854, 1869 годы) совпадает с переводом Оптиной пустыни в делении ступеней на главы, однако значительно точнее передает греческий оригинал. Помимо полного текста «Лествицы» ее сокращенные варианты были составлены Нестором (Святосановым) (Од., 1903) и великой княгиней Милицей Николаевной (СПб., 1908) (подробнее см.: Прохоров Г. М. «Лествица» Иоанна Синайского // СККДР. Вып. 2. Ч. 2 (2-я пол. XIV-XV в.) Л., 1989. С. 13-17).

III. Стиль и жанр. «Лествица» написана легким, афористичным языком. В текст «Лествицы» вошло около 66 народных пословиц и поговорок. В конце каждой «ступени» приводится стихотворное резюме, иногда текст излагается ритмически, например: «Просвети нас,/напои нас,/путеводи нас,/руководи нас» (Scala. 30. 36 (30. 18) (здесь и далее указано внутреннее деление по русскому переводу, в скобках - по изданию монаха Софрония)). Неоднократно встречаются метафоры, олицетворения и аллегории. Иоанн Лествичник часто персонифицирует пороки или добродетели. Послание Иоанну Раифскому и Слово «К пастырю» особенно выразительны, поэтически образны.

Большая часть «Лествицы» написана в жанре «глав», традиционных для аскетической письменности. Дж. Даффи находит общее между прозой Иоанна Лествичника и византийской гомилитической и литургической письменностью его времени, а именно прозаическими и ритмическими проповедями святого Софрония Иерусалимского (Duffy. 1999).

IV. Традиция «Лествицы». Образ лестницы применительно к духовной жизни указывает, с одной стороны, на необходимость духовного совершенствования и возвышения к Богу, с другой - на постепенность в этом возвышении (Scala. 4. 42 (4. 34)). Этот образ нередко встречается в Священном Писании и в иудеохристианской письменности. Один из наиболее ярких примеров из Писания - видение лестницы Иакову (Быт 28. 12), на которое неоднократно ссылался Иоанн Лествичник (Scala. 9. 1 (9. 1); 30. 36 (30. 18)). Известнейшие представители аллегорического толкования Священного Писания Филон Александрийский и Ориген в своих описаниях духовной жизни также использовали образ лестницы. Ориген в «Толкованиях на Притчи» писал о 12 «деятельных добродетелях» как о «ступенях лестницы» (ὡς κλίμακος βαθμίδας - Orig. Exp. in Proverb. 16), а в 27-й гомилии на книгу Числа выявил в «Исходе» 42 этапа, символически указывающие не только на поколения до воплощения Христа, но и на ступени духовного совершенствования, благодаря которым люди освобождаются от диавола и плотских похотей (Orig. In Num. 27. 2-3). У святого Василия Великого в толковании на 1-й псалом лестница символизирует постепенный и последовательный путь к совершенству, которого нельзя достичь минуя начальные ступени: «И я сказал бы, что упражнение в добродетели уподобляется лествице, той именно лествице, которую видел некогда блаженный Иаков, одна часть которой была близка к земле и касалась ее, а другая простиралась даже выше самого Неба. Посему вступающие в добродетельную жизнь должны сперва утвердить стопы на первых ступенях и с них непрестанно восходить выше и выше, пока, наконец, через постепенное преспеяние не взойдут на возможную для человеческого естества высоту. Посему как первоначальное восхождение по лествице есть удаление от земли, так и в жизни по Богу удаление от зла есть начало преспеяния» (Basil. Magn. Hom. in Ps. // PG. 29b. Col. 217C-220A; ср.: Orig. Fragm. in Ps. 1. 1, 2). Преподобный Иоанн Дамаскин дословно повторяет в «Священных параллелях» духовное толкование лествицы Иакова как удаления от зла (Ioan. Damasc. Sacra parall. // PG. 96. Col. 177C). Поучения аввы Пинуфия написаны в форме лестницы добродетелей из 17 ступеней. У святого Григория Нисского (Greg. Nyss. De beat. 2 // GNO. Vol. 7. Pt. 2. P. 89-90; Ibid. 5 // GNO. Vol. 7. Pt. 2. P. 123-124) и в «Вопросоответах» преподобного Варсонофия и Иоанна (Barsan. Quaest. 160) блаженства толкуются как ступени духовной жизни. Образ лестницы в применении к процессу нравственного совершенства встречается также у святого Иоанна Златоуста, епископа Феодорита Кирского, в Макариевском корпусе и у сирийских отцов (подробнее см.: Chryssavgis. 1989. P. 31. Not. 94).

V. Структура. «Лествица» состоит из 30 глав, каждая из которых соответствует определенной добродетели или пороку. Главы достаточно независимы, но при этом находятся в тесной взаимосвязи и обозначают своеобразную иерархию духовной жизни. Первые 3 главы определяют монашескую жизнь, это главы об отречении от мира (1), о разрыве с мирскими пристрастиями (2) и о добровольном изгнанничестве (3). В следующих главах описываются основополагающие добродетели (главы 4-7: послушание, покаяние, память о смерти, плач), которые постепенно должно приобрести монаху, и различные страсти (главы 8-23: гнев, уныние, чревоугодие, гордость и др.), с которыми ему подобает сражаться. Плодом успешной борьбы Иоанна Лествичника называет простоту (24), смирение (25), рассуждение (26), которые возводят подвижника к высшим ступеням безмолвия (27), молитвы (28), бесстрастия (29) и любви (30). У духовной лествицы нет последней ступени. Если конец восхождения по ней - любовь, тогда, по словам Иоанна Лествичника., «мы никогда не престанем преуспевать в ней, ни в настоящем, ни в будущем веке, к свету присовокупляя свет разума» (Scala. 26. 152 (26. 2. 38)).

Исследователи различным образом группировали главы «Лествицы» по темам. К. Крумбахер объединял главы 1-23, в которых говорится о грехах, противоположных христианской жизни, и главы 24-30, посвященные нравственным и богословским добродетелям (Krumbacher. Geschichte. S. 143-144). П. Дезей выделяет в книге 3 части, каждая из которых содержит ключевую тему: отречение от мира (главы 1-7), борьба против грехов (главы 8-23) и христианское совершенство (главы 24-30) (Deseille. 2002. P. 103-104). Деление, основанное на симметричном расположении тематических блоков в тексте, предложил Г. Гуйо. По его мнению, первые 3 главы, посвященные разрыву с миром, и последние 4 главы о соединении с Богом образуют диспозицию, внутри которой заключаются главы о деятельном пути монашеской жизни. Эти главы в свою очередь образуют 3 блока: центральные 16 ступеней (8-23), посвященные борьбе со страстями, находятся между главами об основных добродетелях (4-7) и о плодах подвижничества (24-26) (Gouilleau. 1974. Col. 373).

Аскетическое учение
Источники

С одной стороны, Иоанн Лествичник не был сторонником книжности, он подчеркивал необходимость духовного учительства не по книгам, а из собственного опыта: «Истинный учитель тот, кто непосредственно принял от Бога книгу духовного разума, начертанную в уме перстом Божиим, тоесть действием осияния, и не требует прочих книг»; «учителям неприлично преподавать наставления, выписанные из сочинений других, так же как и живописцам, когда они делают только списки с чужих рисунков» (Ad Pastor. 1. 4, 5). С другой стороны, он опирается на предшествующую традицию, хотя довольно редко называет те источники, на которые ссылается.

В «Лествице» Иоанн Лествичник в подтверждение мысли некоего христианского мудреца о необходимости ежедневного памятования о смерти сослался на сходную мысль языческих мудрецов: «И поистине удивительно, что и язычники изрекли нечто подобное этому; ибо и они полагали, что любомудрие заключается в помышлении о смерти» (Scala. 6. 24 (6. 26)). Хотя определение философии как памяти о смерти встречается у Платона (Plat. Phaed. 67e), Иоанн Лествичник мог позаимствовать его у христианских авторов, таких как Климент Александрийский (Clem. Alex. Strom. 5. 11. 67), Евсевий Кесарийский (Euseb. Praep. evang. 11. 27. 18), святой Григорий Богослов (Greg. Nazianz. Or. 27. 7), Евагрий Понтийский (Evagr. Pract. 52) и Кирилл Скифопольский (Cyr. Scyth. Vita Cyriac. 230). Прокопий Кесарийский писал о Синайском монастыре: «На этой Синайской горе поселились монахи, жизнь которых - некое тщательное размышление о смерти (ἠκριβωμένη τις μελέτη θανάτου); они бесстрашно наслаждаются любимейшим для них уединением» (Procop. De aedificiis. V; VIII 4. 1 - 5. 1).

Иоанн Лествичник упоминает поименно следующих христианских авторов: преподобного Иоанна Кассиана Римлянина (Scala. 4. 105), святого Григория Богослова (Ibid. 22. 1 (21. 1), 26. 135 (26. 2. 19), 28. 51 (28. 52)) и преподобного Ефрема Сирина, которого он называет просто ὁ Σύρος (Сирин; Ibid. 29. 8 (29. 5)), а также «безбожного» Оригена (Ibid. 5. 41 (5. 29)) и «пораженного злым духом» Евагрия (Ibid. 14. 12 (14. 8)). В «Лествице» приводятся примеры из «Apophthegmata Patrum» (Изречения св. отцов) (ср.: Ibid. 4. 106 - Alph. Jos. Theb. // PG. 65. Col. 242; Scala. 19. 8 (18. 6) - Alph. Ant. 1 // PG. 65. Col. 76; Scala. 15. 30 (15. 27) - Alph. Ant. 14 // PG. 65. Col. 80; Scala. 29. 5 (25. 3) - Alph. Tithoes. 1 // PG. 65. Col. 428; Scala. 29. 8 (29. 5) - Alph. Ant. 32 // PG. 65. Col. 85; Scala. 27. 64 (27. 2. 29) - Alph. Ars. 7 // PG. 65. Col. 89; Scala. 25. 44 (25. 40)) и из «Лавсаика» Палладия (Scala. 25. 44 (25. 40), ср.: Palladius. Lausiac. 37. 16).

Другие источники устанавливаются путем сравнительного анализа. Еп. Каллист (Уэр) в докторской диссертации о Марке Пустыннике установил его возможное влияние на Иоанна Лествичника. В «Лествице» содержатся 2 цитаты из Марка Пустынника (Scala. 15. 76 (15. 74), ср.: Marc. Erem. De lege spir. 120; Scala. 23. 5 (22. 6), ср.: Marc. Erem. De lege spir. 136), а также 4 возможные реминисценции (Scala. 4. 108 (4. 109), ср.: Marc. Erem. De oper. just. 52; Scala. 14. 21 (14. 17), 15. 39 (15. 37), ср.: Marc. Erem. De lege spir. 109; Scala. 22. 1 (21. 1), ср.: Marc. Erem. De bapt. V 62-63; Scala. 26. 69 (26. 1. 43), ср.: Marc. Erem. De oper. just. 25), кроме того, он отметил усвоение словаря Марка о развитии страсти - все это ясно указывает на знакомство Иоанна Лествичника с сочинениями Марка Пустынника (Ware T. The Ascetic Writings of Mark the Hermit: Thesis. Oxf., 1965. P. 458-459). Д. Богданович заметил определенное сходство в выражениях Иоанна Лествичника и аввы Исаии (Богдановић. 1968. С. 156-157), например, выражение «невозможно одним глазом смотреть на небо, а другим на землю» (Scala. 3. 22 (3. 32)) встречается у аввы Исаии (Isaias Gaz. Ascet. 15. 1). Он также полагал, что у Иоанна Лествичника прослеживается влияние Диадоха Фотикийского (Diad. Phot. Cap. 37) в отношении к толкованию снов (Богдановић. 1968. С. 156), в то время как Гуйо устанавливает параллель между «естественным» видением страсти у аввы Исаии и у Иоанна Лествичника и считает, что Иоанн Лествичник унаследовал от Диадоха его понятие о «воспитующей оставленности» (Gouilleau. 1984. Col. 382).

Возможное влияние на Иоанна Лествичника Варсонофия и Иоанна Газских вполне установимо. В. Фёлькер, подчеркивая географическую близость Газы и Синая, утверждал, что обнаружил более 100 мест в «Лествице», напоминающих учение газских отцов (см.: Völker. 1968. S. V). По его мнению, все трое, так же как Евагрий и Кассиан, продолжили традицию «Апофтегм» (Ibidem).

Учение

В самом начале «Лествицы» Иоанн Лествичник указывает на то, сколькими способами человек может ответить Богу на Его призыв. Бог нелицеприятен и на всех без исключения изливает Свои милости (Scala. 1. 8 (1. 17)). Однако каждый, одаренный свободной волей, сам определяет свое отношение к Богу: быть ли другом, рабом (верным или непотребным), чужым или даже врагом Творцу (Ibid. 1. 1). Христианином, по определению Иоанна Лествичника, может называться лишь тот, кто «сколько возможно человеку, подражает Христу словами, делами и помышлениями, право и непорочно веруя во Святую Троицу» (Ibid. 1. 4 (1. 7)). Не отрицая возможности спасения в миру (Ibid. 1. 21 (1. 38)), он указывает, что вполне развить христианские добродетели и достичь совершенства можно лишь отрекшись от мира (Ibid. 2. 1). Адресуя свое произведение монахам Раифского монастыря, Иоанн Лествичник намеренно ограничивается советами, подходящими для большинства монашествующих (PG. 88. Col. 628B).

Выбор монашеского пути, по Иоанну Лествичнику, должен совершаться с рассуждением, поскольку предполагает различные мотивы. Он называет несколько причин, по которым обычно люди приходят в монастырь: «...ради будущего Царствия, или по множеству грехов своих, или из любви к Богу» (Scala. 1. 5 (1. 12)). Иоанн Лествичник предостерегает будущих монахов, чтобы их удаление от мира не было безрассудным, например спровоцированным тщеславием (Ibid. 3. 3), поскольку в этом случае оно не принесет плода. Рассуждение и помощь опытных духовных отцов требуется и на следующем этапе выбора «места и образа жизни, пути и обучения», поскольку «каждый должен смотреть, что ему свойственно» (Ibid. 1. 25 (1. 46)). Иоанн Лествичник указывает на 3 главных вида пребывания в подвиге: «...или в подвижническом отшельничестве (ἐν ἀθλητικῇ ἀναχωρήσει) и уединении; или в безмолвии в сообществе одного, не более двоих; или в терпеливом пребывании в общежитии (ἢ ἐν κοινοβίῳ ὑπομονητικῶς καθέζεσθαι)» (Scala. 1. 26 (1. 47)). Предостерегая монахов словами Екклесиаста (Притч 4. 27) от уклонения в крайности, Иоанн Лествичник призывает их идти «царским путем», то есть следовать среднему из указанных образов жизни как наиболее безопасному (Scala. 1. 26 (1. 47)). Явная симпатия к жизни в сообществе немногих сподвижников выражается и в его рекомендациях относительно молитвы: «Всем можно молиться в многолюдстве; но для многих приличнее совершать молитву с кем-либо одним из единодушных, потому что уединенная молитва (ἡ μεμονωμένη προσευχή) возможна очень не для многих» (Ibid. 19. 5 (18. 5)).

Неоднократно встречается в «Лествице» (особенно в главе «О послушании») концепция, согласно которой отшельническая жизнь должна предваряться жизнью в общежитии: «Белильнею назовем общежитие о Господе, в котором истребляются душевная нечистота, дебелость и безобразие; красильнею же пусть будет отшельничество для отложивших похотливость, памятозлобие и раздражительность, и из [общежития] переходящих уже к безмолвию» (Ibid. 26. 170 (26. 2. 51)). Однако этот переход нельзя считать всеобщим правилом, поскольку «разумно проходить безмолвие (τὸ λόϒῳ τῆς ἡσυχίας μετέρχεσθαι) действительно могут редкие, именно те одни, которые приобрели Божественное утешение в трудах и Божие содействие в бранях» (Ibid. 4. 120 (4. 121)). Лишь в исключительных случаях некоторые подвижники приходят к безмолвию без посредства общежития: «Редко, но бывают души правые и нелукавые, чуждые злобы, лицемерия и коварства, которым совершенно противно пребывание с людьми, тогда как при помощи путеводителя из безмолвия, как из пристани, могут они восходить на небо и пребыть не пожелавшими и не изведавшими общежительных мятежей и соблазнов» (Ibid. 26. 179 (26. 2. 61)).

Основание подвижничества.

I. Духовное руководство. Одним из основных условий правильного и безопасного прохождения аскетического подвига вне зависимости от образа монашеской жизни Иоанна Лествичника называет послушание духовному отцу. В основание отношений между духовным наставником и учеником Иоанн Лествичик полагает принцип свободы. Он отмечает важность рассудительности в выборе учителя и побуждает ученика проверить руководителя перед тем, как вверить себя ему: «Прежде вступления на сие поприще, ежели есть в нас сколько-нибудь хитрости и благоразумия, подвергнем суду, исследованию и, скажу так, испытанию своего кормчего, чтобы, вверившись, вместо кормчего, едва владеющему веслом, вместо врача больному, вместо бесстрастного рабу страстей, и вместо пристани морю, не найти душе своей готового крушения» (Scala. 4. 6 (4. 7)). Это начальное проявление рассуждения со стороны ученика (смотри также: Ibid. 4. 94 (4. 91)) весьма важно, поскольку, однажды избрав, менять духовного отца не подобает (Ibid. 4. 72 (4. 67)). Также и наставник свободен принять или отвергнуть ученика (Ad Pastor. 13. 17 (89)). Иоанн Лествичник приводит пример такого нерасположения (Scala. 4. 112 (4. 113)).

Для описания духовного руководителя Иоанн Лествичник несколько раз использует образ Моисея (Ibid. 1. 7 (1. 14-15; 4. 121 (4. 127); Ad Pastor. 14. 10-11, 15 (99-100)), который предстает не столько законодателем, сколько созерцателем Бога (напр.: Scala. 3. 11 (3. 15); 5. 38 (5. 24); 15. 41 (15. 39); 30. 17 (30. 11); Ad Pastor. 15 (100); ср.: Greg. Nazianz. Or. 2. 92). «Если желаем выйти из Египта, бежать от Фараона, то и нам, без сомнения, нужен некий Моисей, ходатай пред Богом и по Боге, который бы, упражняясь и в деятельной, и в созерцательной жизни, воздевал за нас руки к Богу, чтобы путеводимые им прешли греховное море и обратили в бегство страстного Амалика. Поэтому обманулись все те, которые, предавая себя Богу, подумали, что не имеют они нужды ни в каком руководителе. Вышедшие из Египта имели вождем Моисея, а бежавшие из Содома - Ангела. И одни из них подобны врачуемым от душевных страстей попечительностью врачей: это - выходящие из Египта; другие же - желающим совлечься нечистоты немощного тела; почему и нужен им в помощники, скажу так, Ангел, или, по крайней мере, равноангельный. Смотря по загноению наших ран, потребен и врач весьма искусный» (Scala. 1. 7 (1. 14-15)). Духовный отец описывается Иоанном Лествичником как врач (ἰατρός), восприемник (ἀνάδοχος), советник (σύμβουλος), молитвенник (πρεσβευτής) и посредник (μεσίτης) между послушником и Богом (подробнее см.: Ware. 1989. P. 302 sqq.). Как посредник он обязан наставлять ученика, который принимает слова старца как из уст Божиих, и молитвенно ходатайствовать за него. Тот, кто вверяет себя руководителю, получает «защиту настоятеля через молитву» как «шлем спасения» (Scala. 4. 2). Роль духовного отца как посредника настолько велика, что Иоанн Лествичник придает ей почти институциональное значение: «…лучше согрешить против Бога, нежели против отца нашего; потому что прогневанного Бога может примирить с нами руководитель наш; а когда он возмущен нами, некому уже умилостивить его за нас» (Ibid. 4. 121 (4. 126)). Эта сила примирения является одним из главных качеств подлинного пастыря: «Тот, в собственном смысле, пастырь, кто словесных овец, погибших невинно, может взыскать и исправить собственною своею рачительностию и молитвою» (Ad Pastor. 1. 1 (1. 2)).

Образ духовного отца как врача (Scala. 4. 28 (4. 24); 4. 33 (4. 28); 4. 62 (4. 56); 4. 70 (4. 63); 4. 94 (4. 91); 5. 26 (5. 5); 23. 38 (23. 1)) особенно ярко раскрывается в Слове «К пастырю» с полным использованием медицинской атрибутики: пластырей, бритвы, инструментов для кровопускания и прочего (Ad Pastor. 2. 1-11 (2. 10-13); само общежитие в «Лествице» неоднократно именуется лечебницей (Scala. 1. 18-19 (1. 33-34); 4. 94 (4. 91)). Наставника Иоанна Лествичника сравнивает также с капитаном (κυβερνήτης) (Ibid. 4. 70 (4. 64); 26. 52 (26. 3. 44); Ad Pastor. 5. 2 (5. 21)), который может вести корабль только исследовав путь и все возможные опасности (ср.: Greg. Nazianz. Or. 2. 5). Особое значение в обоих сравнениях Иоанна Лествичника придает опытности наставника. Только искушенный в духовной брани может научить побеждать соблазны: «Да благодушествуют страстные смирившиеся. Ибо если они и во все ямы впадали и во всех сетях увязали, и всяким недугом вознедуговали; но по выздоровлении бывают для всех светилами и врачами, путеводителями и наставниками, объявляя свойства и виды каждого недуга, и своею опытностию спасая близких к падению» (Scala. 26. 13 (26. 1. 11)).

Главным и единственным условием для получения учеником духовного окормления Иоанн Лествичник называет послушание. В «Лествице» описывается идеал абсолютного послушания, выделяющийся из аскетической традиции особой строгостью (см.: Scala. 4). У преподобного Варсонофия Великого, например, в «Вопросоответах» содержится различие между «заповедью» (ἐντολή) и «советом» (συμβουλή) (Barsan. Quaest. 368), «заповедью» (ἐντολή) и «мнением» (ϒνώμη) (Ibid. 56) или «принуждением» (ἀνάϒκη) и «советованием» (συμβουλία) (Ibid. 92) и делается акцент на свободной воле вопрошающего в отношении советов (напр.: Ibid. 35, 51, 691). Подобно и Марк Пустынник в послании Николаю Отшельнику писал: «Ибо мы законополагаем тебе это и установляем не в том смысле, чтобы хотели наложить на тебя какой невольный ярем, но с любовию советуем и предлагаем это, как доброе средство к сохранению истинного девства и строгого целомудрия, оставляя твоему свободному произволению делать что хочется» (Marc. Erem. Ad Nic. VII 69-74). В отличие от Марка, который полагал, что терпение непослушания принесет большую пользу, чем его исправление (Idem. De oper. just. 200), Иоанн Лествичник настаивает на том, что неслушающийся монах должен быть изгнан (Ad Pastor. 14. 4 (94)). Духовное руководство для Иоанна Лествичника возможно только при условии абсолютного отсечения воли послушника и подчинения ее руководителю, который в свою очередь ответственен за ученика в той мере, в какой тот оказывает ему послушание (Ibid. 1. 8). Следовательно, при условии полного подчинения духовник оказывается абсолютно ответственным за своего ученика пред Богом как в этой жизни, так и в грядущей (Scala. 4. 3 (4. 4); 4. 50 (4. 43)), в то время как послушный ученик избежит суда (Ibid. 4. 9 (4. 11)). По И. Л., ученик должен слушаться своего руководителя, даже если тот повелевает нечто противное спасению (Ibid. 4. 104). Обращаться к кому-либо другому за советом послушник может, только если духовный отец признает себя «недостаточным для исцеления» (Ibid. 4. 70 (4. 63)). Иоанн Лествичник приводит слова наставления старца послушнику об отношении к духовному руководителю: «Если увидишь, что впал он даже в блуд,- не оставляй его, но говори сам себе: «Зачем же пришел ты, друг?»» (Scala. 4. 112 (4. 113); ср.: Мф 26. 50) - здесь имеется в виду не столько сам грех прелюбодеяния, сколько иллюзия греха, являемая диаволом с тем, чтобы ввергнуть малоопытных в грех осуждения (Scala. 10. 17 (10. 18)). Примеры такого зрительного обмана содержатся в «Апофтегматах» (Alph. Elias. 4 // PG. 65. Col. 184).

Вместе с тем для идеально строгого послушания требуется высочайший пример духовничества: «В какой мере настоятель и в послушниках своих и в дальних увидит к себе великую доверенность, в такой же мере со всякою осторожностию да наблюдает за собою самим во всем, что ни делает и что ни говорит, зная, что все смотрят на него как на первоначальный образец, и что от него выйдет, почитают то для себя за правило и закон» (Ad Pastor. 5. 4 (23)).

В то же время для Иоанна Лествичника отношение ученика к своему духовному руководителю заключается не только в безграничном послушании и доверии, но также в любви и духовной преданности. Автор «Лествицы» советует: «Мысленно свидетельствуй пред Богом искреннюю веру и любовь к отцу твоему; и Бог, наконец, неведомым образом, внушит ему, чтобы по мере твоего к нему расположения и он к тебе стал привязан и благорасположен» (Scala. 4. 45 (4. 39)). Оба, руководитель и ученик, следуют примеру Христа не только через подчинение их человеческой воли Божественной воле, но также через «истощание» их взаимной любви. «Истинного пастыря покажет любовь; потому что из любви претерпел распятие наш Пастырь» (Ad Pastor. 5. 5 (24)).

II. Покаяние. Наряду с темой духовного руководства в основание лествицы добродетелей Иоанн Лествичник полагает тему покаяния, которая объединяет 3 ступени: о покаянии (5), о памятовании смерти (6) и о плаче (7). Определяя покаяние как ежедневное «возобновление крещения» и «примирение с Господом» (Scala. 5. 1 (5. 2)), Иоанн Лествичник предлагает подвижникам придерживаться максимы: «Кто истинно подвизается о своем спасении, тот всякий день, в который он не оплакивает грехов своих, почитает потерянным, хотя бы и совершил в оный какие-нибудь добрые дела» (Ibid. 5. 33 (5. 15)). Иоанн Лествичник пишет о своем посещении обители под названием «Темница», которую он именует страной плачущих (Ibid. 5. 4 (5. 5)). Иоанн Лествичник приводит практически недоступные, как он сам считает, примеры прохождения подвига покаяния. В ярких красках он описывает место подвигов и сами чрезвычайные подвиги воздержания и самоистязания заключенных по доброй воле в «Темнице» монахов: «У них видимы были колена, оцепеневшие от множества поклонов; глаза, померкшие и глубоко впадшие; вежди, лишенные ресниц; ланиты, уязвленные и опаленные горячестию многих слез; лица, увядшие и бледные, ничем не отличавшиеся от мертвых...» (Ibid. 5. 19 (5. 5)). В «Лествице» описывается практика внутреннего покаяния, связанного с непрестанным плачем о грехах, и внешнего - исповедания согрешений и ежедневного откровения помыслов духовному отцу (Ibid. 4. 39 (4. 32), 4. 46 (4. 39), 4. 61-63 (4. 55-57), 4. 66 (4. 58)). В целом, по мысли Иоанна Лествичника, ценность покаяния измеряется не количеством понесенных трудов, но степенью приобретенного смирения (Ibid. 26. 122 (26. 2. 9)).

Утверждает в сердце покаяние память о смерти. «Памятование смерти есть ежедневная смерть»,- отмечает Иоанн Лествичник (Ibid. 6. 2), вспоминая слова святого апостола Павла «я каждый день умираю» (1 Кор 15. 31). Мысль о том, что каждый день может стать последним, удерживает всякого христианина от необдуманных поступков и укрепляет его волю. Для монаха же памятование конца следует из самой сути его призвания. Называя память смертную даром Божиим (Scala. 6. 20 (6. 22)), Иоанн Лествичник связывает ее с послушанием: «Истинный признак того, что человек помнит смерть, есть добровольное беспристрастие ко всякой твари и совершенное оставление своей воли» (Ibid. 6. 6 (6. 8)). Отречение монаха от своей воли сродни смерти, поэтому «кто умертвил себя для всего в мире, тот истинно помнит смерть», и наоборот, кто помнит о смерти, тот мертв для всего мирского (Ibid. 6. 21 (6. 23)). Эта добродетель нужна как живущим в общежитии, поскольку побуждает их к подвигам покаяния и перенесения бесчестий, так и для отшельников, поскольку «производит отложение попечений, непрестанную молитву и хранение ума» (Ibid. 6. 4 (6. 5-6)). Память смерти оберегает чистоту души и придает бесконечный импульс подвижническому деланию (Ibid. 6. 19 (6. 21)). Она лишает человека надежды на исправление в будущем, учит жить настоящим и побуждает заботиться о своем спасении каждый день и в каждый момент времени: «Не прельщайся, безумный подвижник, думая, что можешь одно время вознаградить другим: ибо всякий день и к совершенной уплате собственного своего долга Владыке недостаточен» (Ibid. 6. 23 (6. 25)).

Покаяние, возгреваемое памятованием последнего дня, пробуждает в сердце плач (πένθος) (Ibid. 6. 1), под которым подразумеваются не столько телесные слезы, сколько сердечное сокрушение. Количество слез не всегда пропорционально внутреннему совершенству: «…видел я, что и малые капли слез, как кровавые, источались с трудом; видел также источники слез, проливаемые без труда. И о трудившихся судил я более по труду, нежели по количеству слез. Я думаю, что так же судит Бог» (Ibid. 7. 23 (7. 25)). В «Лествице» Иоанн Лествичник пишет о слезах раскаяния, а также о слезах, которые рождаются в душе от великой любви к Богу. Покаянному плачу Иоанн Лествичник придает огромное значение, сравнивая очищение души слезами с омовением водой крещения: «Источник слез после крещения больше крещения, хотя сии слова и кажутся несколько дерзкими. Ибо крещение очищает нас от прежде бывших зол, а слезы очищают грехи, соделанные и после крещения. Крещение приняв в младенчестве, мы все осквернили его, а слезами снова очищаем его» (Ibid. 7. 6 (7. 8)). Ввиду ценности слез Иоанн Лествичник пишет, что одним из дел подвижника является постоянное оплакивание самого себя (Ibid. 7. 16 (7. 19)). Именно это устроение души аскета наиболее согласно со смиренномудрием (Ibid. 7. 8 (7. 10)), более того «плач бывает у многих предтечей блаженного бесстрастия» (Ibid. 7. 53 (7. 51)). Плач возникает либо непроизвольно, в таком случае он является даром Божиим, который нужно тщательно оберегать (Ibid. 7. 25 (7. 27)), либо усилиями подвижника, в таком случае он «есть порождение помышлений» (Ibid. 7. 17 (7. 20)). Приводя примеры размышлений, которые побуждают душу к плачу, Иоанн Лествичник предлагает, ложась в постель, представлять себя в гробу, сидя за трапезой, воображать разлагающуюся плоть и жажду в геенском пламени, в случае оскорбления или выговора игумена - приговор небесного Судьи и т. д. «Воспоминание о вечном огне,- наставляет Иоанн Лествичник,- каждый вечер да засыпает с тобою, и вместе с тобою да восстает: и леность никогда не будет обладать тобою во время псалмопения» (Ibid. 7. 21 (7. 23)). Развивая тему причин возникновения плача, Иоанн Лествичник предостерегает от ложного плача, который может происходить от тщеславия и от блудной страсти (Ibid. 7. 32 (7. 34)), и призывает «приобрести те чистые и нелестные слезы, которые рождаются от размышления о разлучении нашем от тела» (Ibid. 7. 33 (7. 35)). Наряду со слезами покаяния Иоанн Лествичник пишет и о плаче, который происходит от томления души по Богу. Святой Григорий Нисский определил плач как «скорбное расположение души, которое появляется из-за лишения чего-либо приятного» (Greg. Nyss. De beat. 3 // GNO. Vol. 7. Pt. 2. P. 102). Иоанн Лествичник предлагает расширенный вариант этого определения: «Плач по Богу есть унылость души и такое расположение болезнующего сердца, в котором непрестанно с жаром оно ищет того, чего жаждет, и при безуспешности искания неутомимо сие преследует и, громко рыдая, взывает вслед» (Scala. 7. 1).

Страсти и борьба с ними

Порабощение человека страстям Иоанн Лествичник называет рабством (Scala. 27. 1) и болезнью (Ibid. 1. 7 (1. 1. 15); 26. 13 (26. 1. 11); 27. 13 (27. 1. 11)). Страсти - это природные импульсы души, искаженные недолжным поведением человека. «Посему обманулись утверждавшие, что некоторые страсти естественны в душе, не зная того, что похвальные свойства природы превратили мы в страсти. Например, от природы в нас семя для чадородия, а мы превратили это в блуд. От природы в нас раздражение на змия, а мы обратили оное на ближнего. Есть в нас ревность для соревнования в добродетелях, а мы соревнуем во зле. Естественно душе желание к славе, но - горней. Естественно гордиться, но перед демонами. Естественна также и радость, но о Господе и о благоуспешности ближнего. Получили мы от природы и памятозлобие, но против душевных врагов. Получили алкание пищи, но без невоздержности» (Ibid. 26. 156 (26. 2. 41)). Эти рассуждения имеют значительное сходство с положениями аскетического учения Исаии Газского (Isaias Gaz. Ascet. 2. 1-2) (см.: Ware K. The Meaning of «Pathos» in Abba Isaias and Theodoret of Cyrus // StPatr. 1989. Vol. 20. P. 319), а также преподобного Исаака Сирина (Isaac Syr. Hom. 3) и преподобного Максима Исповедника (Maximus Conf. De carit. II 15-17, 33, 75; III 3-4, 86; IV 14). Из опыта святого отца следует, что страсти, как и провоцирующие их возникновение демоны, ведут хаотическую борьбу не только с христианином, но даже и друг с другом: «...в безумных страстях нет порядка или разума, но всякое бесчиние и неустройство» (Scala. 26. 40 (26. 1. 29)). Пользуясь этим, подвижник может побеждать одну страсть с помощью другой. Иоанн Лествичник приводит, в частности, пример того, как гнев может победить памятозлобие. По его словам, люди, открыто выражающие свой гнев, находятся в лучшем положении, чем те, которые скрывают в сердце памятозлобие, поскольку делают явной свою неприязнь и получают через это удобный случай примириться, услышав извинения или объяснения от обидчика. Такое использование страсти, по выражению Иоанна Лествичника, «хоть и незаконно (νόθον), тем не менее полезно (ὠφέλιμον)» (Ibid. 8. 15 (8. 17)).

На протяжении всей «Лествицы» говорится о том, что по мере преодоления той или иной страсти приобретаются соответствующие добродетели (Ibid. 13. 9 (13. 6); сродни то же у аввы Дорофея: Doroth. Doctrinae. 1963. XI 113, XII 133). Особый акцент на препобеждении пороков свидетельствует о том, в каком состоянии трезвения и внимательности пребывали монахи Синая во времена Иоанн Лествичника. Всякий день, который прошел без борьбы, почитался потерянным для монаха. Монах, вступив на подвижнический путь, должен начать жизнь, полную горения, рвения и желания: «Кто монах верный и благоразумный? Кто сохранил горячность свою неугасшею и до исхода своего не переставал всякий день прилагать огонь к огню, горячность к горячности, ревность к ревности, любовь к любви?» (Scala. 1. 27 (1. 48)). В описании деятельного подвижничества «Лествица» не ограничивается наставлениями, касающимися телесных подвигов и лишений, но требует душевного отклика на христианское призвание: «Не постился я, не предавался бдению, не возлегал на голой земле,- говорит псалмопевец,- но «смирихся, и вскоре спасе мя Господь» [Пс 114. 6 слав.]» (Scala. 25. 14). Святое смирение - это основа спасения. «Многие получили спасение без прорицаний и осияний, без знамений и чудес, но без смирения никто не внидет в небесный чертог» (Ibid. 25. 52 (25. 47)). Орудия аскетической брани разнообразны и всесильны: спасительные слезы, размышление о смерти, безгневие, воздержание и т. д. Все эти средства необходимы подвижнику в совокупности, поскольку к нравственному совершенству не может привести какая-либо одна добродетель: «Не из одного камня делается царская диадема, и бесстрастие не достигнет совершенства, если вознерадим об одной, какой бы то ни было, добродетели» (Ibid. 29. 13 (29. 16)).

В «Лествице» анализируется целый ряд страстей. Наиболее опасным (гневу, лжи, чревоугодию, сребролюбию, тщеславию, гордости и др.) посвящены отдельные ступени. О каждой из них Иоанн Лествичник стремится дать читателю целостное представление, разбирает причины возникновения страсти, ее отношение к другим недугам души, описывает тяжкие последствия укоренения страсти в душе, приводит многочисленные примеры и указывает средства как для предупреждения развития страстей, так и для их уврачевания. В 15-й ступени он под влиянием Марка Пустынника и, возможно, Евагрия Понтийского описывает процесс возникновения страсти, который состоит из 6 этапов: 1) прилога; 2) сочетания; 3) согласия; 4) пленения; 5) борьбы и 6) страсти (Ibid. 15. 74 (15. 73)). Связь страстей Иоанн Лествичник называет «лукавой цепью» (Ibid. 13. 1). В целом Иоанн Лествичник воспринял ставший классическим перечень 8 главных страстей, однако их порядок в «Лествице» иной, чем у Евагрия, и больше соответствует логике прпеподобного Иоанна Кассиана Римлянина (Ioan. Cassian. Collat. 24. 15). В «Собеседованиях» каждой из 3 частей души соответствуют определенные страсти: раздражительной (θυμικόν) - гнев, печаль, уныние; вожделевательной (ἐπιθυμητικόν) - чревоугодие, блуд, сребролюбие; разумной (λοϒικόν) - тщеславие, гордость. В таком порядке указанные страсти рассматриваются в «Лествице».

I. Гнев, памятозлобие, злословие, уныние и др. Слово о гневе и безгневии в «Лествице» следует за изложением основополагающих добродетелей и открывает описание процесса развития ряда страстей, связанных с гневом, который завершается возникновением тяжелейшего для подвижников недуга - уныния. Иоанн Лествичник ставит гнев сразу после плача, руководствуясь порядком его мысли о покаянии: «Ничто так не противно кающимся, как смущение от раздражительности, потому что покаяние требует великого смирения, а раздражительность есть знак великого возношения» (Scala. 8. 12 (8. 14)). Гнев, как никакой другой порок, противоречит подвижнической жизни, он не только лишает монаха ангельского образа, но превращает его в демона (Ibid. 8. 19 (8. 22)) и лишает рассудка (Ibid. 8. 18 (8. 21)). Для обозначения этой страсти наряду со словом ὀρϒή (гнев, злоба) Иоанн Лествичник использует также ὀξυχολία (вспыльчивость) и θυμός (ярость, раздражительность), между которыми вырисовывается такое же различие, какое имеется между младенцем, подросшим отроком и возмужавшим юношей: «Гнев - припоминание затаенной ненависти, желание сделать зло огорчившему. Вспыльчивость - мгновенное воспаление сердца... Раздражительность - легко изменчивое движение нрава в безобразие души» (Ibid. 8. 5 (8. 5-7)). Причины появления этой страсти различны: как телесная горячка, хотя она и одна, может воспламеняться из-за разных обстоятельств, так и «воспламенение и движение раздражительности и прочих наших страстей имеют многие и различные причины» (Ibid. 8. 28 (8. 30)). Иоанн Лествичник обозначает 3 степени проявления этой душевной болезни: возмущение сердца (по Евагрию, такое состояние - обыкновенный результат гнева - см.: Evagr. De octo vit. 6 // PG. 40. Col. 1273А) или посредством слова, или, что самое неподобающее монаху, путем дела: «...худо смущать сердечное око… еще хуже - стремление души обнаруживать словами, а руками - вовсе противно и чуждо монашескому, ангельскому и божественному житию» (Scala. 8. 19 (8. 22)). Подобно тому как ветры возмущают морские пучины, недуг раздражительности более всех остальных страстей смущает ум подвижника, а потому средством врачевания должна служить молитва, соединенная с сердцем, как преграда от мысленных разбойников (Ibid. 26. 216, 218 (26. 3. 22, 24)). Иоанн Лествичник свидетельствует, что многие гневливые могут усердно подвизаться в бдении, посте и безмолвии, но только «слеза истинного плача подавляет всякий пламень раздражительности и вспыльчивости» (Ibidem).

Непосредственное порождение гнева - памятозлобие (μνησικακία) связано с ним, как кольцо в одной цепи страстей (Ibid. 9. 1). Иоанн Лествичник определяет памятозлобие рядом ярких эпитетов, среди которых - «отчуждение любви», «хранение согрешений», «пресечение моления» (Ibid. 9. 2). Вражду с любовью иначе можно назвать ненавистью ко всем окружающим людям, по причине которой одержимые этой страстью долгое время, а может и всю жизнь, с горечью и недоброжелательством смотрят на своих обидчиков, вместо того чтобы «памятозлобно памятозлобствовать на демонов и непрестанно враждебно враждовать на свое тело» (Ibid. 9. 9 (9. 8)). С памятозлобием не совместима ни молитва, ни покаяние. Злопамятный человек не может искренне произносить слова молитвы Господней об оставлении грехов (Ibid. 9. 10 (9. 9)), а если он думает, что творит покаяние, то обманывает себя и подобен человеку, которому во сне представляется, будто он бежит (Ibid. 9. 16 (9. 15)). Отмечая то, насколько тяжело злопамятному просить прощения, Иоанн Лествичник предлагает каяться и смиряться перед ближним по крайней мере на словах, чтобы впоследствии от лицемерного покаяния прийти к искренней любви (Ibid. 9. 11-12 (9. 10-11)).

Следующий за гневом и памятозлобием этап - злословие (καταλαλιά), чадо этих страстей. Иоанн Лествичник называет злословие тонким недугом (Ibid. 10. 2 (10. 1)), поскольку внешне оно кажется безопасным и незначительным для души, однако последствия его тягостны. Лествичник сравнивает этот порок с незаметно присосавшейся пиявкой, «которая высасывает и поглощает кровь любви» (Ibid. 10. 2 (10. 1)). Люди с тяжкой, но внешне невидимой ношей злословия готовы нападать на других за мелкие, но внешне заметные недостатки (Ibid. 10. 13 (10. 14)). Так же как и с памятозлобием, со злословием несовместимо истинное покаяние: «Огонь - так чужд воде, как и судить - желающему каяться» (Ibid. 10. 8). Для излечения этой болезни Иоанн Лествичник рекомендует заботиться о своих согрешениях и оплакивать их, «хотя бы увидел, что слез из очей вышла целая река Иордан» (Ibid. 10. 10 (10. 11)), а у ближнего замечать лишь добродетели, подобно собирателю винограда, который вкушает только спелые ягоды (Ibid. 10. 16 (10. 17)). Наконец, Иоанн Лествичник предлагает лучше не верить своим глазам, чем осуждать, когда грех совершается явно (Ibid. 10. 17 (10. 18)).

Дверь злословию и осуждению открывает многословие (πολυλοϒία), поскольку оно изгоняет подвижника из кельи, побуждает его ко многому и к беспорядочному общению, развлекает его помыслы и отвлекает от молитвы. Этот порок провоцирует или усиливает действие других страстей; Иоанн Лествичник называет его «седалищем тщеславия», «слугой лжи», «предтечей сна», «призыванием уныния» (Ibid. 11. 2). Мысль Иоанна Лествичника о том, что «знающий благоухание сходящего свыше огня, как пчела дыма, бегает людских собраний» (Ibid. 11. 11 (11. 9)), созвучна наставлению Евагрия Понтийского из «Изображения монашеской жизни», в котором авва призывает монаха не позволять себе развлекаться родительскими попечениями и отказываться от частых свиданий с родными, чтобы они не похитили келейного безмолвия (Evagr. Rer. monach. rat. 5 // PG. 40. Col. 1257A). Иоанн Лествичник повторяет традиционное для аскетической литературы указание на трудность обуздания языка (Scala. 11. 12 (11. 10)). Средствами уврачевания этого недуга должны стать все основные лекарства: покаяние (Ibid. 11. 4), сокрушенный плач души и память смертная: «Кто возымел попечение о своем исходе, тот пресекает слова; и кто приобрел душевный плач, тот бегает многословия, как огня» (Ibid. 11. 9 (11. 7)).

Из наиболее опасных следствий необузданности языка Иоанна Лествичника называет ложь (ψεῦδος), которую он относит к тяжким грехам, поскольку она свидетельствует о скрытом в сердце лукавстве и лицемерии (Ibid. 12. 6 (12. 5)). Ложью человек связывается тщеславием и превозношением (Ibid. 12. 4 (12. 3)); она увлекает человека от безобидных с виду поступков, таких как увеселение окружающих, к злодеяниям (Ibid. 12. 9 (12. 6)). Лжец оправдывается благим намерением и даже считает, что неправдой совершает праведное дело ради спасения ближних (Ibid. 12. 11 (12. 7)). Изгоняется ложь страхом Божиим и чутким вниманием к голосу совести: «Кто приобрел страх Господень, тот устранился от лжи, имея в себе неподкупного судию - свою собственную совесть» (Ibid. 12. 7 (12. 5)).

Уныние (ἀκηδία) - замыкающее звено этой цепи; оно лживо по природе и являет перед монахом перевернутый, искаженный мир. Оно производит «изнеможение души, расслабление ума, нерадение о подвижничестве, ненависть к данному обету» (Ibid. 13. 2 (13. 1)). Уныние клевещет на Самого Бога, будто Он немилосерд и нечеловеколюбив (Ibidem). Эта мысль повторяется в «Лествице» неоднократно: лукавство демонов состоит в том, что до падения они представляют Бога человеколюбивым, а по падении - неумолимым (Ibid. 5. 31 (5. 13); 6. 10 (6. 11); 7. 62; 15. 33-34 (15. 31); 26. 171 (26. 2. 53)). Обман уныния затрагивает не только душу, но и тело, приводя его к ощутимым страданиям: «В третьем часу демон уныния производит озноб, боль в голове, а прежде еще резь в желудке; при наступлении девятого часа больной собирается с силами; а когда предложена трапеза,- вскакивает с постели. Но пришел час молитвы,- опять в теле тягость; стал на молитву,- сон овладевает им, и неблаговременною зевотою скрадывает стих на устах» (Ibid. 13. 8 (13. 5)). Уныние охватывает все естество, поэтому для монаха оно - «всепоражающая смерть» (Ibid. 13. 9 (13. 6)). Не случайно из 8 главных страстей уныние Иоанна Лествичника называет тягчайшей (Ibid. 13. 10 (13. 8)) и говорит, что в борьбе с этим злом обнаруживаются настоящие подвижники (Ibid. 13. 12 (13. 9)). Наиболее сильно уныние нападает на отшельника, его оно преследует непрестанно на протяжении всего подвига: «...прежде смерти оно от него не отступит и до кончины его всякий день будет бороть его» (Ibid. 13. 4 (13. 3)). Напротив, тем, кто находятся в послушании, оно не опасно, поскольку монашеское общежитие противно унынию (Ibid. 13. 3 (13. 2)).

II. Чревоугодие, сластолюбие, сребролюбие - эта группа страстей имеет своим основанием чревоугодие. Иоанн Лествичник воспроизводит в «Лествице» классический порядок изложения этих страстей и уделяет наибольшее внимание сластолюбию. Чревоугодие (ϒαστριμαρϒία), по определению Иоанна Лествичника, лютый недуг, глава и дверь всем страстям (Ibid. 14. 30 (14. 27); 14. 34 (14. 32)), который служит предпосылкой для развития постыдной блудной страсти. Желание различных снедей естественно для человека (Ibid. 14. 12 (14. 8)), поэтому чревоугодие искушает любого и поэтому с ним трудно бороться. «Подивлюсь,- пишет Иоанн Лествичник,- если бы кто-нибудь освободился от этой страсти прежде переселения своего во гроб» (Ibid. 14. 1). Страсть чревоугодия ненасытна, безрассудна, неистова и свирепа («человек не насыщается, хотя бы пожрал весь Египет и выпил реку Нил» - Ibid. 14. 27 (14. 24)), что согласуется с этимологией слова ϒαστριμαρϒία (см.: Greek-English Lexicon / Ed. H. G. Liddell, R. Scott. Oxf., 1996. P. 339, 1080). Объедение связано со многими пороками: ленью, многословием, дерзостью, смехом, непослушанием и т.д. (Scala. 14. 36 (14. 32)) - и побеждается слезами, памятью о буд. мучениях, трудами и бдениями (Ibid. 14. 18 (14. 15); 14. 25 (14. 22)). Центральную роль в борьбе с чревом играет воздержание. Поучая о необходимости поста, Иоанн Лествичник, однако, выступает с резкой критикой суждения Евагрия Понтийского о том, что основное средство борьбы с чревоугодием - это пост на хлебе и воде. Иоанн Лествичник говорит о благоразумной осторожности, которую следует проявлять по отношению к хитрому чреву: «...давай чреву твоему пищу достаточную и удобоваримую, чтобы насыщением отделываться от его ненасытной алчности, и через скорое переварение пищи избавиться от разжения» (Ibid. 14. 12 (14. 9)). Умерщвление плоти не может быть общим правилом и прилично лишь для «повинных и кающихся», которые не щадят в своей борьбе даже «благоустройства ума» и «сетованием и истаяванием умилостивляют Бога» (Ibid. 14. 14 (14. 11)). Поскольку полностью искоренить чревоугодие, по мысли Иоанна Лествичника, человек не в состоянии, подвижник может надеяться только на прекращение страстных движений плоти под воздействием благодати Святого Духа (Ibid. 14. 36 (14. 32)).

Сложность и неоднозначность борьбы с нечистыми движениями плоти образно изображается в заключение 15-й ступени, где Иоанн Лествичник приводит мнимый диалог души с телом. От имени души Иоанн Лествичник задает ряд трудноразрешимых вопросов: «Как мне возненавидеть ту (плоть. - Авт.), которую я по естеству привык любить? Как освобожусь от той, с которой связан навеки? Как умертвить ту, которая должна воскреснуть со мною?» Вывод, к которому приходит Иоанн Лествичник, противоречив: «Она (плоть. - Авт.) и друг мой, она и враг мой, она помощница моя, она же и соперница моя» (Ibid. 15. 86 (15. 83)). Разрешением этой коллизии является учение Иоанна Лествичника о стяжании чистоты - освящении и преображении тела. Только этим путем человек может достичь святости (Ibid. 15. 51 (15. 49)). Чистота в контексте «Лествицы» - это возвращение свойств человеческой природы в состояние, которое было у Адама до грехопадения. Поэтому достигшие чистоты «малым чим умалены от ангел» (Ibid. 15. Praef. (15. 1)). Чистоту в таком широком понимании Иоанна Лествичника прямо противопоставляет блудной похоти, что явствует из его нравственного толкования грехопадения Адама. Адам лишился чистоты, когда, побежденный чревоугодием, вкусил от запретного плода и вследствие этого нарушил целомудрие, познав жену (Ibidem).

Анализ блудной страсти (πορνεία), этого «первородного сына» чревоугодия (Ibid. 14. 36 (14. 32)), в «Лествице» оригинален. Борьба с блудом за чистоту требует от подвижника усвоения бестелесного естества (Ibid. 15. 1), а также преображения любви плотской в любовь божественную, которой и отражаются нападки похоти (Ibid. 15. 3 (15. 1)). Очевидно, что это изменение не может быть осуществлено человеческими силами, «ибо невозможное дело, чтобы кто-нибудь победил свою природу» (Ibid. 15. 9 (15. 4)). Естество может победить лишь Тот, Кто больше естества (Ibidem), поэтому подвижник должен немощь своей природы возложить на Бога, и Он Сам разорит дом плоти и построит дом души (Ibid. 15. 25 (15. 20)). Иоанн Лествичник выделяет несколько основных способов борьбы с блудной страстью: телесный труд, воздержание, бдение, смиренномудрие и безгневие. Воздержание в пище - одно из наиболее действенных средств для погашения огня похоти, поскольку невозможно победить сладострастие, если прежде не уничтожить его родительницу: «...кто угождает чреву своему и намерен победить дух блуда, тот подобен старающемуся победить пожар маслом» (Ibid. 14. 20 (14. 17); 15. 40 (37)). Однако Иоанн Лествичник удерживает монахов от мысли, будто воздержание никогда не позволит упасть: «Не надейся, что при воздержании не падешь; некто, ничего не вкушавший, свержен с неба» (Ibid. 15. 19 (15. 14)). Причины блудного помрачения могут различаться в зависимости от душевного состояния подвизающегося. Это или чревоугодие, что бывает с новоначальными и со средними; или высокоумие, что случается со средними; или осуждение ближних, что происходит с приближающимися к совершенству (Ibid. 15. 21 (15. 16)). Пост Иоанна Лествичника сравнивает с крепкими оковами, которыми подвижник связывает блуд, однако только смирение в силах полностью уничтожить эту страсть (Ibid. 15. 26 (15. 21)).

Следуя примеру «премудрых учителей», вслед за страстью блуда Иоанн Лествичник предлагает рассмотрение «тысячеглавого демона» (Ibid. 16. 1) - сребролюбия (φιλαρϒυρία). Учение о борьбе с этой страстью излагается в «Лествице» более схематично и обнаруживает влияние преподобного Иоанна Кассиана Римлянина и Евагрия Понтийского. Под сребролюбием Иоанн Лествичник подразумевает не только страсть к накоплению денег, но и всякую привязанность к земным благам, любостяжание в целом. Эта привязанность к миру помрачает ум подвижника. В связи с этим утверждением, поясняя смысл высказывания апостола Павла, что «корень всех зол есть сребролюбие» (1 Тим 6. 10), Иоанн Лествичник пишет: именно эта страсть провоцирует «ненависть, хищения, зависть, разлучения, вражды, смятение, памятозлобие, немилосердие, убийства» (Scala. 17. 14 (16. 22)). Иногда сребролюбие пленяет душу подвижника благими целями, например собирать деньги на храм или ради их раздачи бедным. Иоанн Лествичник разоблачает этот обман в афористическом выражении: «Начало сребролюбия - намерение подавать милостыню, а конец - ненависть к бедным» (Ibid. 16. 8). Стяжание противоречит самой сути иночества, поэтому его последствия для монаха особенно тяжки. Сребролюбец не может избавиться ни от злословия, когда видит растрату денег, ни от гнева, когда кто-то препятствует ему в их получении, ни от печали, когда не получил того, чего желал (Ibid. 17. 10 (16. 18)). Монах, «любящий деньги», не может молиться чистым умом, между ним и Богом встают «вещественные образы» (Ibid. 17. 4 (16. 12)). Таким образом сребролюбие приводит человека к идолопоклонству (Ibid. 16. 2). Антиподом сребролюбию и подлинным исполнением монашеского призвания является нестяжание, которое в «Лествице» возводится к беспристрастию. Иоанн Лествичник призывает монахов реализовывать в жизнь евангельский призыв Христа не заботиться о следующем дне и подражать в нестяжании птицам (Ibid. 17. 8 (16. 16)). Нестяжание - это отложение всех земных забот. Нестяжательный монах чужд печали, поскольку не стремится к временным благам и доволен своим настоящим положением. Добродетель беспристрастия направлена не только на отвержение всего имущества, но и на отречение от собственной воли (Ibid. 17. 9 (16. 17)), что доставляет подвижнику покой и мир душевный.

Конечным звеном упомянутой цепи пороков и прямым следствием чревоугодия является бесчувственность (ἀναισθησία). Духовную бесчувственность, по подобию омертвения больных органов тела при отсутствии лечения, Иоанн Лествичник определяет как крайнюю степень нерадения; бесчувственность внедряется в саму природу человека: это «омертвевшее чувство, от продолжительной болезни и нерадения дошедшее до нечувствительности» (Ibid. 18. 1). Иоанн Лествичник приводит пространное описание парадоксальных, с точки зрения подвижника, проявлений развившегося бесчувствия. Человека, дошедшего до этой стадии, он называет «безумным мудрецом». Это наименование точно отражает суть граничащего с умопомешательством раздвоения в душе больного, который «молится об избавлении от страсти и тотчас исполняет ее на самом деле... много говорит о бдении и тотчас погружается в сон; восхваляет молитву, но бежит от нее, как от бича; ублажает послушание, а сам первым оказывает непослушание; хвалит беспристрастных и не стыдится быть злопамятным и враждовать из-за рубища… Всегда сам себя обличает и прийти в чувство не хочет, чтобы не сказать, не может» (Ibid. 18. 3). Выражая опасение, что одержимый бесчувственностью никогда не сможет от нее избавиться, поскольку упущенное время взращивает ее, а худой навык утверждает (Ibid. 18. 6 (18. 5)), Иоанн Лествичник призывает вооружиться против нее непрестанной молитвой и страхом Божиим и подвизаться против застарелых страстей, которые послужили причинами ее возникновения (Ibidem).

III. Последняя группа страстей имеет основанием тщеславие (κενοδοξία), которое рождает гордость (ὑπερηφανία) и в конце концов приводит к богохульству (βλασφημία). Иоанн Лествичник не разделяет тщеславие и гордость в классическом перечне 8 главных греховных помыслов и, таким образом, фактически сужает его до 7 страстей (Ibid. 22. 1). Различие между тщеславием и гордостью он видит такое же, «какое между отроком и мужем, между пшеницею и хлебом, потому что одно - начало, а другое - конец» (Ibidem). Тщеславие заключается в том, что человек вместо угождения Богу постоянно желает красоваться перед людьми, что суетно и бессмысленно (Ibid. 22. 7 (21. 6)). Тщеславие обесценивает любые добродетели, уничтожает плод подвигов (Ibid. 22. 8 (21. 6)). Оно подстерегает подвижника на всех путях. Иоанн Лествичник с горечью описывает коварство этой страсти: «...тщеславлюсь, когда пощусь; но когда разрешаю пост, чтобы скрыть от людей свое воздержание, опять тщеславлюсь, считая себя мудрым. Побеждаюсь тщеславием, одевшись в хорошие одежды; но и в худые одеваясь, также тщеславлюсь. Стану говорить, побеждаюсь тщеславием; замолчу и опять им же победился» (Ibid. 22. 5). Тщеславие превозмогает другой страсти: ради похвалы гневливый может сделаться кротким (Ibid. 22. 25 (21. 19)), ленивый - бодрым и ревностным (Ibid. 20. 17 (19. 10)), чревоугодник - воздержанным (Ibid. 14. 9 (14. 5)) и т. д. Тщеславие может побуждать к отшельничеству (Ibid. 22. 30 (21. 23)), но вместе с тем оно же советует пустыннику пойти в мир ради спасения погибающих или стать епископом и учителем (Ibid. 22. 19-20 (21. 16)).

Из возрастающего тщеславия развивается гордость: «...начало гордости - конец тщеславия» (Ibid. 23. 2 (22. 2)). Гордость - самая страшная страсть, какая только может овладеть душой подвизающегося: «Монах горделивый не будет иметь нужды в демоне, потому что сам для себя сделался демоном и врагом» (Ibid. 23. 32 (22. 25)). Гордый человек видит себя не только выше людей, презирая их (Ibid. 23. 1 (22. 1)), но и выше Самого Творца, отвергая Его помощь и уповая на свои силы (Ibid. 23. 2 (22. 2)). Этот недуг называется безумным, так как хвалиться чужим, то есть данным от Бога,- действительно ложь и помрачение рассудка (Ibid. 23. 16 (22. 15)). Распространенным плачевным следствием укоренившейся гордости является лишение рассудка.

Иоанн Лествичник отмечает, что врачевание этой страсти крайне тяжело: гордый человек никогда не признаёт себя таковым, поэтому даже святой не может помочь ему, только Сам Бог (Ibid. 23. 37 (22. 28)). В связи с тем что гордость не может быть излечима каким-либо одним средством, Иоанн Лествичник предлагает в отведенном ее разбору Слове немногие советы и, кратко обозначив основное направление борьбы как стяжание смирения (Ibid. 23. 38 (21. 29)), посвящает подробному разбору этой добродетели 2 следующие ступени - «О кротости» и «О смиренномудрии».

В качестве эпилога Слова о гордости Иоанн Лествичник помещает рассуждение о хульных помыслах, этом «злейшем исчадии», которое занимает последнюю ступень на лестнице пагубных страстей (Ibid. 23. 38 (23. 1)). Еще одним побочным характерным следствием тщеславия Иоанн Лествичник называет боязливость (δειλία), которой посвящено краткое 21-е Слово.

Христианское совершенство

Учение Иоанна Лествичника, вдохновленное деятельными идеалами Газской школы, достигает вершины Синайской горы: безмолвия и боговидения. Ступени «Лествицы», посвященные высшим духовным состoяниям, предваряются анализом смиренномудрия - основания всякой добродетели и всякого небесного дара. В тесной связи со смирением находятся кротость, простота, незлобие, прямота, которые наполняют сердце подвижника благодатью Святого Духа. Одной из вершин духовного восхождения Иоанн Лествичник называет дар рассуждения. По объему 3 ступени «Лествицы», в которых разбираются эти добродетели, почти равны предыдущим 16, посвященным борьбе со страстями.

Смирение предваряется кротостью, подобно тому как восходу солнца предшествует заря (Scala. 24. 1). Иоанн Лествичник характеризует кротость как «неизменное устроение ума, которое и в чести, и в бесчестии пребывает одинаковым» (Ibid. 24. 2), поэтому она противостоит любым формам раздражительности и гнева, укрепляет в подвижнике терпение, учит его любви к ближним. Кроткий человек стяжает детскую простоту в обращении и становится неспособным к лукавству (Ibid. 24. 14 (24. 6)), а нелукавый, по выражению Иоанна Лествичника, находится в состоянии первозданной чистоты (Ibid. 24. 19 (24. 7)). Достигнув ступени смиренномудрия, подвижник входит в качественно новое состояние, которое невозможно точно передать словами (Ibid. 25. 41 (25. 37)), можно лишь постичь личным опытом (Ibid. 25. 4 (25. 3)). Смиренномудрие - преддверие Царства Небесного и подлинное подражание Христу, Который кроток и смирен сердцем (Мф 11. 29). Смиренномудрие дарует душе подвижника желанный покой от духовной брани (Scala. 25. 4 (25. 3)): он становится недоступным для демонов, поскольку ни один греховный помысел не может искусить смиренное сердце, - по сути, смирение возводит человека в состояние, в котором он не может пасть (Ibid. 25. 5). Смирение не возникает внезапно, ему предшествуют многие труды, и начинает проявляться оно задолго до раскрытия в душе сверхъестественных состояний (Ibidem). Подобно тому как гордость сопутствует любому греху, так и смирение - любой добродетели. По учению Иоанна Лествичника, смирение укрепляется на всех этапах духовного возрастания аскета и в конце концов раскрывается в душе обилием даров Святого Духа. В новоначальных монахах смирение зарождается от покаяния и плача и побуждает их хоть и с трудом, но возненавидеть человеческую славу, а также помогает отогнать раздражительность и гнев (Ibidem). В преуспевших душах оно учит не только презирать собственные заслуги, но и «вменять их в мерзость» (Ibidem), тот же, кто соединился с этой добродетелью духовным браком, достиг бесстрастия (Ibid. 25. 10 (25. 9)). В смиренной душе царят божественный свет и знание - дар духовного рассуждения, который заключается в том, «чтобы точно и верно постигать Божественную волю во всякое время, во всяком месте и во всякой вещи» (Ibid. 26. 2 (26. 1. 1)). Ум, укорененный в воле Божией, постепенно познает себя, а в совершенных его озарение распространяется также на окружающих (Ibid. 26. 1). Открывается верное понятие о своем реальном духовном возрасте, обостряется чувство малейших согрешений (Ibid. 25. 40 (25. 37)). Познавший себя далек от гордости и видит каждого человека превосходнее себя (Ibid. 25. 32 (25. 30)), такой подвижник «никогда не бывает поруган, чтобы предпринять дело выше своей силы» (Ibid. 25. 50 (25. 45)). Смиренный монах не доверяет себе. Он стремится жить по воле Божией, которую ищет в руководительстве опытного духовного отца, веря, что Господь не посрамит упования и вложит в уста наставника Свои слова (Ibid. 25. 54 (25. 49)). Иоанн Лествичник отмечает, что лишь в православии можно стяжать подлинное смиренномудрие. По его словам, не может стать смиренным иноверец или еретик, так же как огонь не может загореться от снега (Ibid. 25. 33 (25. 31)).

Последние 4 ступени «Лествицы», повествующие о безмолвии, молитве, бесстрастии и любви, описывают высшие стадии личного соединения с Богом. Иоанн Лествичник рисует образ отшельника, для которого безмолвие (ἡσυχία) является не только образом жизни в уединении, но и внутренним расположением. Такой человек непрестанно предстоит перед Богом и служит Ему (Ibid. 27. 60 (27. 1. 25)). Из 8 мотивов, побуждающих иноков удаляться в безмолвие, Иоанн Лествичник выделяет последний - жажду любви к Богу (Ibid. 27. 29 (27. 2. 1)), который выводит исихаста за пределы человеческого естества (Ibid. 27. 30 (27. 2. 2)) к ангелоподобной жизни (Ibid. 27. 17 (27. 1. 16)). Предостерегая неопытных монахов от поспешного удаления в пустыню, Иоанн Лествичник ублажает тех, которые, отрекшись от всего чувственного, постоянно простираются вперед, перенося тяготы искушений, до тех пор пока не достигнут устроения серафимов, непрестанно славящих Бога (Ibid. 27. 28 (27. 1. 26)).

Молитва (προσευχή) является основным деланием монахов, в особенности отшельников. В «Лествице» говорится преимущественно о келейной молитве, в которой сосредоточиваются духовные усилия подвижников, тогда как о литургической - лишь кратко упоминается (Ibid. 18. 5 (17. 5); 23. 39 (23. 2); 28. 52). Как особый тип молитвы описывается также псалмопение, характерное для аскетической письменности (Ibid. 4. 8 (4. 10); 4. 91 (4. 87); 20. 2 (19. 1); 27. 33 (27. 2. 3); 27. 77 (27. 2. 47), ср.: Evagr. Pract. 69; Idem. De orat. 83, 85; Palladius. Lausiac. 43. 2). Иоанн Лествичник определяет молитву как «общение и соединение (συνουσία κα ἕνωσις) человека с Богом» (Scala. 28. 1); для описания молитвы он использует также слово συνομιλέω (собеседую) (Ibid. 11. 5 (11. 4)). Сходная терминология использовалась ранее Евагрием Понтийским, хотя и с др. акцентами (ὁμιλία - De orat. 3; συνουσία - Ibid. 34. 107 для описания единения с Богом). Будучи единением и разговором с Богом, молитва требует глубокой подготовки: «Все, которые идем предстать Царю и Богу, и беседовать с ним,- не без приуготовления (μὴ ἀπαρασκεύαστοι) потечем в путь» (Scala. 28. 3). Продолжая древнюю традицию христианских апологетов, подчеркивавших вселенскую значимость молитвы (ср. слова Аристида: «И для меня несомненно, что ради молитв христиан стоит мир» (Aristid. Apol. 16)), Иоанн Лествичник говорит, что молитва является «утверждением мира» (κόσμου σύστασις) (Scala. 28. 1).

Иоанн Лествичник предлагает такую последовательность молитвы: «На хартии моления нашего да начертаем прежде всего искреннее благодарение; вторым стихом пусть будет исповедание, душевное сокрушение в глубине чувства. И потом уже прошение свое сделаем известным Всецарю» (Ibid. 28. 7 (28. 6)). Таким образом, благодарность оказывается основанием молитвы, а неблагодарность - одним из препятствий к получению просимого. «Благопризнательных благий наш Ходатай скорым удовлетворением прошения их привлекает в Свою любовь: а неблагодарные души - псов, гладом и жаждою просимого заставляет надолго оставаться пред Ним в молитве; потому что неблагодарный пес, схватив хлеб, тотчас оставляет давшего. Не говори, что, долгое время пребывая в молитве, ни в чем ты не успел; потому что самое пребывание в молитве есть уже успех. Ибо какое благо выше сего - прилепляться ко Господу и непрестанно пребывать с Ним в единении» (Ibid. 28. 28-29 (28. 22-23)).

Иоанн Лествичник выделяет уровни, или этапы, молитвы: отвержение помыслов, заключение ума в словах молитвы, восхищение ко Господу (Ibid. 27. 21 (27. 1. 20); 28. 19 (28. 20)). Высшие этапы он называет различными именами, говоря о «внутренней» (ἄϋλος) (Ibid. 19. 6 (18. 5)), «истинной» (ἀληθὴς) (Ibid. 27. 21 (27. 1. 20)), «ревностной» (ἄοκνος) (Ibid. 27. 46 (27. 2. 12)) и «чистой» (ἐναρϒὴς) (Ibid. 28. 16 (28. 15)) молитве, однако не разъясняет эти определения. В отличие от Евагрия Иоанн Лествичник не связывает молитвенное делание с определенной частью человеческого существа. Иногда он описывает молитву как деятельность ума (νοῦς, см., напр.: Ibid. 27. 21 (27. 1. 20), ἐρϒασία νοὸς - Ibid. 20. 10 (19. 7), ср.: Ibid. 19. 6 (18. 5)), а иногда соотносит молитву с сердцем (καρδία), говоря об «истинной молитве сердца» (Ibid. 15. 81 (15. 76)) или о «нерасхищаемом делании сердца» (ἐρϒασία καρδίας ἄσυλος) (Ibid. 27. 46 (27. 2. 12)). Учение о молитве в «Лествице» не излагается систематически, поскольку Иоанн Лествичник полагал, что в обучении молитве главную роль играет личный опыт, а не наставник: «Невозможно познать доброту молитвы по наставлению другого, потому что она сама в себе имеет наставником Бога, Который научает человека ведению, «дает молитву молящемуся, и благословляет лета праведных» [Пс 93. 10]» (Scala. 28. 64 (28. 63)).

К особенностям учения Иоанна Лествичника о молитве относится ее тесная связь с памятованием о смерти: «Иные говорят, что молитва лучше памятования об исходе (κρεῖττον εἶναι προσευχὴν μνήμης ἐξόδου), но я воспеваю две сущности в единой ипостаси» (Ibid. 28. 46 (28. 48)). «Непрерывное памятование о смерти» стоит в одном ряду с «неразвлекаемой молитвой» (Ibid. 4. 119). Подобно молитве, памятование о смерти не прекращается даже в течение сна (Ibid. 1. 4 (1. 10)).

Неоднократно упоминается в «Лествице» непрестанная молитва (Ibid. 4. 41 (4. 33); 4. 118 (4. 119); 6. 4 (6. 6); 18. 5 (17. 5); 28. 27 (28. 30); 28. 25 (28. 28); 28. 29 (28. 33); 28. 60 (28. 59); 28. 63 (28. 61)). Братья монастыря, который посетил Иоанн Лествичник, занимались непрестанным «умным деланием» (νοερὰ ἐρϒασία) «не только в трапезной, но при всякой встрече друг с другом и в каждом собрании» и были углублены во внутреннюю «молитву, творившуюся в душе (κατὰ ψυχὴν προσευχή)» (Ibid. 4. 17 (4. 18)). Непрестанная молитва является орудием против бесчувствия (Ibid. 18. 5 (17. 5)). При этом она не может заменить регулярную уставную молитву; напротив, она помогает ей (Ibid. 28. 31 (28. 35), ср.: Ioan. Cassian. Collat. 10. 14). Молитвенная практика, такая как размышление над псаломскими стихами, может продолжаться даже во сне (Scala. 30. 13 (30. 6)), так как «душа, непрестанно поучавшаяся днем в слове Господнем, и во сне охотно занимается тем же (ἐμφιλοχωρεῖν πέφυκεν)» (Ibid. 20. 20 (19. 13); см. также: Ibid. 27. 17 (27. 1. 16)).

Толкуя евангельские слова «никто не может служить двум господам...» (Мф 6. 24), Иоанн Лествичник утверждает, что молитвенное делание не совместимо ни с каким другим делом: «Если глаза отяжелели,- берись за рукоделие, но если нет сна,- не касайся до рукоделия; потому что невозможно занять ум Богом и мамоною, то есть и Богом, и рукоделием» (Scala. 14. 25 (14. 23)); «никому не прилично во время молитвы заниматься рукоделием, а тем паче работой. Ибо, по свидетельству великого Антония, ясно научил сему Ангел» (Ibid. 19. 8 (18. 6)).

Иоанн Лествичник учит также об особой, непрестанной и единословной, молитве, сопутствующей безмолвию и состоящей в непрестанном памятовании об Иисусе. Он - один из первых писателей, который прямо говорит о молитве Иисусовой, продолжая линию, предначертанную святым Диадохом Фотикийским.

Епископ Каллист (Уэр) писал о том, что в православной монашеской традиции Иисусова молитва на высоком уровне своего исполнения может становиться «самодвижной» (cм.: Ware K. Pray Without Ceasing: The Ideal of Continual Prayer in Eastern Monasticism // Idem. Collected Works. Crestwood (N. Y.), 2000. Vol. 1: The Inner Kingdom. P. 82-85; Idem. The Power of the Name: the Jesus Prayer in Orthodox Spirituality. Oxf., 1986. P. 18-20). Иоанн Лествичник занимает в этой традиции органичное место. Он определяет состояние безмолвия (ἡσυχία) как «отложение помыслов» (ἀπόθεσις νοημάτων - определение молитвы, данное Евагрием - Evagr. De orat. 70) (Scala. 27. 51 (27. 2. 17)) и как «непрерывное служение и предстояние Богу» (Ibid. 27. 60 (27. 2. 25)).

Иоанн Лествичник делает акцент на простоте словесной молитвы (Ibid. 28. 5 (28. 4)). «Не старайся о многоглаголании, чтобы в приискивании слов не рассеялся ум... Многословие (πολυλοϒία) в молитве вводит часто ум в мечтания и парения; а единословие (μονολοϒία), обыкновенно, собирает ум воедино» (Ibid. 28. 10 (28. 9)). В связи с упоминанием о «единословной» молитве следует рассматривать и упоминание об Иисусовой молитве (᾿Ιησοῦ προσευχή) (Ibid. 9. 10 (9. 9)), которое, однако, остается у него без дальнейших пояснений. Архимандрит Лазарь (Мур) предполагает, что это упоминание подразумевает полную формулу Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», но с учетом общего контекста (воспоминание о прегрешениях) он допускает, что Иоанн Лествичник мог иметь в виду молитву Господню (John Climacus. The Ladder of Divine Ascent / Transl. by Archim. Lazarus Moore. L., 1959. P. 130). Иоанн Лествичник связывает 2 понятия в 15-й ступени: «С тобою пусть засыпают и с тобою восстают непременно памятование о смерти (μνήμη θανάτου) и наедине произносимая Иисусова молитва (μονολόϒιστος ᾿Ιησοῦ εὐχή)» (Scala. 15. 55; 15. 53 (15. 15)). В 19-й ступени «Лествицы» (Ibid. 19. 6 (18. 5)), вероятнее всего, речь идет о краткой молитве, которая произносилась в церкви между пением стихов. Одно изречение подчеркивает особую силу имени Иисуса: «...распростри руки и поражай врагов именем Иисусовым (᾿Ιησοῦ ὀνόματι μάστιζε πολεμίους), потому что ни на небе, ни на земле нет столь крепкого оружия» (Ibid. 21. 7 (20. 6)).

Впоследствии, в период расцвета исихастской традиции в XIV веке, особую известность получил отрывок из «Лествицы», в котором дыхание связывается с молитвой: «Памятование об Иисусе да будет соединено с дыханием твоим, и тогда узнаешь пользу безмолвия» (ἡ ᾿Ιησοῦ μνήμη νωθήτω τῇ πνοῇ σου κα τότε ϒνώσῃ ἡσυχίας ὠφέλειαν) (Ibid. 27. 61 (27. 2. 26)), но, возможно, дыхание здесь упомянуто прежде всего для того, чтобы подчеркнуть непрестанность молитвы, без какого-либо акцента на обязательном психосоматическом методе. В другом месте о дыхании говорится просто как об образе молитвы (Ibid. 4. 21 (4. 19)).

Бесстрастие (ἀπάθεια) является конечным результатом духовной брани. Согласно «Лествице», приобретение навыка в добродетели должно быть такой же силы, какую имеют страстные люди в грехе (Ibid. 29. 9 (29. 6)). Как подверженный страсти грешит даже без повода, так бесстрастный не искушается злом, даже если подвергается нападкам лукавого, поскольку стал нечувствительным ко злу, непрестанно пребывая в единении с Богом (Ibid. 29. 10 (7-14)). На примере борьбы с гневом Иоанн Лествичник различает 2 уровня овладения страстью: первый - негневливость (ἀορϒησία) в новоначальных как следствие плача; второй, и высший,- неподвижность (ἀκινησία) на гнев в совершенных. «В одних гнев связан слезами, как бы некою уздою; а в других, как змей, умерщвлен он бесстрастием (ἀπάθεια), как мечом» (Ibid. 8. 26 (8. 29)). В бесстрастной душе царит божественная гармония: чувства подчинены уму, а ум возвышается «превыше всей твари», вся душа предстоит лицу Господню, и даже тело становится нетленным (Ibid. 29. 3 (29. 2)). Достигший этого состояния имеет в себе Бога, Который руководит его словами, делами и помышлениями (Ibid. 29. 11 (29. 15)). По замечанию Дж. Хрисавгиса, для Лествичника бесстрастие обозначает собирание всех разобщенных стремлений души и преобразование их в единое стремление любви (Chryssavgis. 1989. P. 184), которому посвящена следующая, и последняя, ступень «Лествицы».

Бесстрастие как навык достигается многими трудами (Scala. 1. 24 (1. 43)). Вместе с тем для его приобретения необходимо Божественное содействие: «Скоро приобретали многие отпущение грехов, но никто не приобретал скоро бесстрастия; для сего нужны и время, и великое усердие, и Божие содействие» (Ibid. 26. 242 (26. 3. 49)). Бесстрастие достижимо в любом месте (Ibid. 4. 97 (4. 98)), и кратчайшим путем к нему является смирение (Ibid. 25. 36 (25. 35)). Для описания достижения бесстрастия в «Лествице» используются как ветхозаветные, так и новозаветные образы: Амалик страстей, с которым ведется борьба (Ibid. 1. 7 (1. 14)), достижение Иерусалима, «земли бесстрастия» (ϒῆ τῆς ἀπαθείας - Ibid. 3. 11 (3. 14)) в то время как «земля чуждая» (ϒῆ ἀλλοτρία) (Пс 136. 5) - это земля страстей (Scala. 7. 24 (7. 26)); воскресший Лазарь, который сравнивается с умом (νοῦς), достигшим бесстрастия (Ibid. 1. 6 (1. 13)).

Любовь (ἀϒάπη) описывается Иоанном Лествичником как вершина аскетической жизни (Ibid. 30. 9 (30. 4); ср.: Evagr. Pract. 8; Idem. Sent. ad monach. 67). Иоанн Лествичник говорит, что Бог есть любовь (Scala. 24. 23 (24. 16); 30. 1; 30. 6 (30. 2); Ad Pastor. 15 (100)) и что любовь является «подобием Божиим» (ὁμοίωσις Θεοῦ) (Scala. 30. 7 (30. 3)). Значит, любовь уподобляет человека Богу, что подразумевает обожение (θέωσις), хотя прямо учение о нем в «Лествице» не сформулировано. Любовь оказывается началом и концом духовного путешествия. Любовь к Богу задает перспективу подвижнической жизни, по сравнению с которой все остальное оказывается несущественным: «Кто истинно возлюбил Господа, кто истинно приложил старание улучить будущее Царствие, кто действительно возымел скорбь о своих грехопадениях, кто действительно приобрел памятование о вечном мучении и о суде, кто действительно страшится своего исшествия из жизни сей; тот не будет любить мира и не станет уже заботиться… ни о чем земном; но, прервав все связи с земным, сложив с себя всякое о том попечение… последует за Христом, на небо возводя всегда взор и оттуда ожидая себе помощи, по слову святого: «прильпе душа моя по Тебе» [Пс 62. 8 слав.]; и по изречению другого приснопамятного: «аз же не утрудихся, последуяй тебе, и дне, или покоя человеча не пожелах, Господи» [Иер 17. 16 слав.]» (Scala. 2. 1). Cамым сильным словом для обозначения любви помимо слова ἀϒάπη оказывается ἔρως, пылкая духовная любовь к Богу. Хотя эта любовь не имеет ничего общего со своим антиподом - плотской страстной любовью, Иоанн Лествичник не боится соотносить эти 2 понятия. Господь не сказал о блуднице, «что убоялась» (ὅτι ἐφοβήθη), но «что она возлюбила много» (ὅτι ἠϒάπησεν πολὺ) (Лк 7. 47) и могла легко избавиться от любви благодаря любви (ἔρωτι ἔρωτα διακρούσασθαι) (Scala. 5. 26 (5. 6)). Это выражение повторяется в 15-й ступени «Лествицы»: «Непорочен, кто любовь отразил любовью» (ἔρωτι ἔρωτα διακρουσάμενος) (Ibid. 15. 3). Затем Иоанн Лествичник пишет: «В пример любви к Богу (πόθου δὲ τοῦ πρὸς Θεὸν) да послужит тебе образец любви плотской (τῶν σωμάτων ἔρως). Ибо ничто не препятствует нам примеры добродетелей заимствовать и из противоположного (τῶν ἐναντίων)» (Ibid. 26. 51 (26. 2. 31)). Движимый божественной любовью подвижник забывает о сне и о пище (Ibid. 30. 18 (30. 11)), он подобен влюбленному, который постоянно занят мыслями о любимом существе, даже во сне сердце его бодрствует (Ibid. 30. 13 (30. 7); ср.: Песн 5. 2). Поэтому когда Небесный Владыка входит в душу, томимую святым вожделением, в ней возгорается пламень чистоты, а совершенство чистоты есть подлинное начало богословия (Scala. 30. 20 (30. 12)).

Таинственное богословие

В аскетическом учении «Лествицы» акцент делается на практическом усвоении добродетелей, при этом о богословии в таинственном смысле и о созерцании говорится как о второстепенных вещах. «По исходе души,- говорит Иоанн Лествичник,- мы не будем обвинены ни за то, что не творили чудес, ни за то, что не богословствовали, ни за то, что не стали созерцателями, но, без сомнения, дадим ответ Богу за то, что не плакали» (Ibid. 7. 70 (7. 73)). Вместе с тем Иоанн Лествиник рассуждает о глубоком познании божественных Таин в состоянии безмолвия на вершине аскетического восхождения. При описании последних ступеней «Лествицы» говорится о «восхищении» и об «исступлении». Иоанн Лествичник утверждает, что «совершенство молитвы является восхищением о Господе» (Ibid. 28. 19 (28. 20)). Один из «признаков, указаний и свойств» безмолвия - «восхищение ко Господу» (Ibid. 27. 37 (27. 2. 6)). В учении об исступлении Иоанн Лествичник продолжает мистическую традицию, ярко представленную в Макариевском корпусе (исступление - высшая форма молитвы; см.: Macar. Aeg. II 8. 1-3) и у свт. Диадоха Фотикийского (Diad. Phot. Cap. 14, 33), но в отличие от Макариевского корпуса он употребляет словосочетание ἀδιάστατος ἔκστασις (не имеющее протяжения исступление - Scala. 23. 24 (22. 22)), что означает не бесконечность во времени, но исключительную глубину опыта богообщения. Огонь и свет, упоминаемые в «Лествице», передают реальный мистический опыт, постижимый преображенными чувствами человека. Так, цель плача Иоанна Лествичника видит в том, чтобы достичь «неизреченного (ἄῤῥητος) света» (Ibid. 7. 38 (7. 39)), к-рый «сияет сильнее всякого огня» (Ibid. 7. 10 (7. 12)). Подобным образом «любитель молчания приближается к Богу и, тайно с Ним собеседуя, просвещается от Бога» (Ibid. 11. 5 (4)), а «истинный делатель послушания на молитве нередко становится вдруг весь просветленным и обрадованным» (Ibid. 19. 4 (18. 4)). Описывая восхищение, Иоанна Лествичника связывает видение света с исступлением, которое «неизреченно и невыразимо (ἀρρήτως κα ἀφράστως) возносит мысль ко Христу в умном свете» (ἐν φωτ νοερῷ) (Ibid. 26. 141 (26. 2. 27)). Обращаясь к Иоанну, игумену Раифскому, Иоанн Лествичник пишет: «...ты… восшел на гору и за свое тернистое и недоступное зверям (страстям. - Авт.) житие узрел Бога, насладился Божественным гласом и Божественною светозарностию» (Ad Pastor. 15 (100)). С аллюзией на евангельский стих «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф 5. 8) Иоанн Лествичник учит о видении света как об опыте приобщения Самому Богу («Чистота сердца примет озарение (ἔλλαμψις)» - Scala. 7. 55 (53)), приводя аналогичные положения из Макариевского корпуса и произведений святого Диадоха Фотикийского и предваряя более пространные рассуждения великих учителей исихазма преподобного Григория Синаита и святого Григория Паламы.

Толкования «Лествицы»

К тексту «Лествицы» были составлены многочисленные схолии, стихи, эпиграммы и комментарии. Первым схолии к «Лествице» написал преподобный Иоанн Раифский, ее непосредственный адресат. Хотя его схолии, обрывающиеся на 28-й ступени, были опубликованы только в латинском переводе (Sancti Joannis abbatis Raythu Scholia (10 capita) // PG. 88. Col. 1211-1248), сохранился их греческий оригинал, который остается неизданным (например, в рукописи 3251.178 (XIII век) из библиотеки монастыря Кутлумуш). В древнейших рукописях схолии приписывались на полях - против толкуемого места, однако со временем появился и другой способ размещения схолий - после каждой ступени «Лествицы» или после всего текста (например, рукопись 1332.64 (XIV век) из библиотеки монастыря Симонопетра) - в таком случае грань между жанром схолий и толкований становилась более размытой. После преподобного Иоанна Раифского памятник комментировали многие другие, а именно: неизвестный схолиаст IX века, святой Фотий, Михаил Пселл (XI век), Илия, митр. Критский (XII век), Никифор Каллист Ксанфопул (умер около 1330 года) и своеобразно Фил Мануил (умер около 1350 года) - в четверостишиях, по всем главам отдельно (Manuil Phil. Carmina / Ed. E. Miller. P., 1855-1857. (Amst., 1967r). Vol. 1-2). Идентификацией некоторых анонимных схолий занимался Э. Петерсон (Peterson. 1932 год). Каждое Слово «Лествицы» завершается, как правило, эпиграммами-двустишиями, автор которых, значительно более древний, чем Мануил, неизвестен. Епископ Максим (Маргуний), первый переводчик «Лествицы» на просторечный греческий язык, предварил свое издание стихом, написанным гомеровским размером.

От толкования святого Фотия сохранилось 8 схолий среди толкований Илии Критского, ни одна из которых не содержится в известном корпусе сочинений святителя.

Толкования Михаила Пселла, который неоднократно использовал образ лестницы в своих сочинениях, отражены в его богословских произведениях (Mich. Psell. Theol. 30, 42). По Пселлу, лествица, соединяющая небо и землю, состоит из «тысячей ступеней» (Ibid. 64).

Толкование Илии Критского сохранилось в рукописях XII-XIV веков (Laurent. gr. IX 11 (XII век); Laurent. Plut. 9. Cod. 11. Florent. (XII век), Hieros. Patr. 26 (XIII в.), Marc. 128-130 (XIV век), Vat. Chig. gr. 38 (XIV век), Paris. gr. 868 (XIV век), Paris. Coislin. 87, 89 (XIV век)) и издано лишь фрагментарно по рукописи Laurent. gr. IX 11 (Joannes Climacus, St. Opera omnia / Ed. M. Rader. Lutetiae Parisiorum, 1633 [= PG. 88. Col. 631-1164]). В древнейшей рукописи оно озаглавлено как «Толкование на святую Лествицу, то есть на духовные скрижали святого Иоанна, кафигумена святой горы Синай, именуемого схоластиком, составленное митрополитом Критским Илией». Это толкование стало основным источником для последующих многочисленных схолий к «Лествице». В единственном издании М. Радера, которое включает в себя 721 (723) пронумерованную схолию, указано, что основная их часть заимствована «из Илии, архиепископа Критского», а меньшая - «из других отцов и греческих писателей» (PG. 88. Col. 643-644), однако выделить корпус Илии Критского затруднительно, поскольку наряду со схолиями, надписанными другими именами (Аристотеля, святого Григория Нисского, аввы Исаии, святого Василия Великого, святого Диадоха, Марка Пустынника, Иоанна Карпафийского, Петра Хрисолога, Евагрия Понтийского, святого Фотия, свт. Григория Богослова, Синклитикии, аввы Дорофея, Исидора Пелусиота, святого Феодора Эдесского, преподобного Антония Великого, святого Иоанна Златоуста, преподобного Варсонофия, преподобного Иоанна Дамаскина и др.), часть принадлежащих ему схолий приводится без имени автора.

В 2002 году при участии Л. Политиса было издано «Краткое толкование на всю книгу святого Иоанна Лествичника» (᾿Εξήϒησις σύντομος εἰς τὴν βίβλον πᾶσαν τοῦ ἁϒίου ᾿Ιωάννου τοῦ τῆς Κλίμακος), написанное Никифором Каллистом Ксанфопулом. Издание осуществлено по единственной сохранившейся рукописи (Codex unicus, см.: CPG, N 7854) из рукописного собрания Никопольской митрополии в Превезе (Л. 1-606, 1-я половина XIV века; Л. 607-630, XVI век). Ксанфопул истолковал почти весь памятник, однако толкование последних глав не сохранилось (обрывается на полуслове на 28-й ступени, далее следует текст «Лествицы» с минимальными пояснениями, вынесенными на поле). «Толкование Никифора, хоть и пространное, не достигает глубины толкования Илии Критского» (Ιϒνάτιος, ἀρχιμ. 1997. Σ. 12).

В библиотеках Святой Горы Афон хранятся разные схолии, стихотворные эпиграммы и толкования «Лествицы», которые остаются неизданными и малоизученными.

Влияние «Лествицы»

На протяжении веков «Лествица» была весьма популярна, многие поколения христианских авторов ссылались на нее как на непререкаемый авторитет в духовной жизни. Будучи одним из самых древних представителей «Синайской «школы» аскетического богословия» (The Philokalia: the complete text / Comp. by St. Nikodimos of the Holy Mountain and St. Makarios of Corinth; transl. from the Greek and ed. by G. E. H. Palmer, Ph. Sherrard, K. Ware et al. L., 1981. Vol. 2. P. 15), Иоанн Лествичник повлиял на ее последующих представителей Исихия Синаита и Филофея, игумена Синайского. Синайская аскетическая традиция отличается особым акцентом на темах трезвения, безмолвия и Иисусовой молитвы, которые встречаются и у Иоанна Лествичника, однако без подробного развития. Одна из сквозных тем в «Лествице» - это учение о бодрствовании, или трезвении (νῆψις), которому Исихий посвятил трактат «О трезвении и святости», а Филофей - «Главы о трезвении». Хотя Иоанн Лествичник неоднократно пишет о трезвении, связывая его с вниманием (προσοχὴ) (Scala. 2. 12 (2. 17); 2. 7 (2. 12)), хранением (τήρησις) и бдительностью (φυλακὴ) (Ibid. 3. 80 (3. 75)), в «Лествице» оно еще не столь строго определено, как в творениях двух синайских отцов, для которых трезвение связано с хранением ума, Иисусовой молитвой и безмолвием (ἡσυχία). Исихий обнаруживает знакомство с «Лествицей» (Hesych. Sin. De temper. et virtut. 46 - Scala. 15. 74 (15. 73); Hesych. Sin. 100, 182, 189 - Scala. 27. 61 (27. 2. 26); Hesych. Sin. 132 - Scala. 27. 26 (27. 1. 23); Hesych. Sin. 148 - Scala. 26. 80 (26. 1. 52); 27. 6 (27. 1. 5); Hesych. Sin. 198 - Scala. 9. 9 (9. 8); Hesych. Sin. 201 - Scala. 27. 28 (27. 1. 26)).

«Лествица» оказала влияние на аскетическое учение Симеона Студита и его ученика преподобного Симеона Нового Богослова. Хотя в сочинениях преподобного Симеона, который читал «Лествицу» из библиотеки своего отца в юности (Nicet. Pector. Vita Sym. 6. 21-22), присутствует только 2 прямые цитаты из нее (Sym. N. Theol. Catech. 4. 540-542; 30. 140-142), однако можно проследить ее влияние на учение преподобного Симеона о подражании страданиям Христовым, о борьбе с гневом при помощи скорби и сокрушения (πένθος), особенно на учение о покаянии и слезах как втором крещении и др. (см.: Völker W. Praxis und Theoria bei Symeon dem Neuen Theologen: ein Beitrag zur byzantinischen Mystik. Wiesbaden, 1974). В. Фёлькер предположил, что в своем учении о духовном руководстве преподобного Симеон воспроизвел идеи Иоанна Лествичника, что было отчасти оспорено другими учеными (Turner H. J. M. St. Symeon the New Theologian and Spiritual Fatherhood. Leiden; N. Y., 1990). В 11-м нравственном Слове при описании шествия по «пути добродетелей» в Царствие Небесное преподобный Симеон Новый Богослов писал: «...восхождение спешащих на небеса подобно лествице или ступеням» (Sym. N. Theol. Eth. 11).

В XII веке «Лествицу» цитировал Филагаф Философ (Homilia. 29. 8), а также Михаил Глика в сочинении «Вопросы на Священное Писание» (Mich. Glyc. Quaest. 10, 15, 19, 20, 41, 49, 81, 82, 88, 91) и в «Анналах» (Idem. Annales. 213). Прп. Неофит Затворник дважды упомянул об И. Л. в 4-й и 5-й гомилии - «трижды преподобном и ангеле среди людей» (τοῦ τρισοσίου κα ἀϒϒέλου ἐν ἀνθρώποις) и «всевеликом» (παμμέϒιστος) (Neoph. Incl. Dec. hom. 4. 5, 5. 39) - и один раз в «Пятидесятикнижии» (Idem. Quinq. cap. 23. 4).

В XIII веке помимо Никифора Каллиста Ксанфопула интерес к «Лествице» проявил Мелетий (Михаил) Галисиот, чья поэма из 13 тысяч строк «Алфавитный алфавит» (᾿Αλφαβηταλφάβητος) имеет «Лествицу» своим главным источником (῾Οσίου Μελετίου Γαλησιώτου. ᾿Αλφαβηταλφάβητος / ῎Εκδ. ἀρχιμ. Θ. Σιμοπούλου. ᾿Αθῆναι, 1978). Например, здесь, так же как и в «Лествице», делается акцент на абсолютном послушании духовному отцу в духе глубочайшей любви: «Коль пожелаешь мя убить или отдать захочешь / зверям, что дикие живут на севере… всё с Богом / я храбро претерплю, что от тебя мне, / от пастыря доброго не отступив нисколько» (᾿Αλφαβηταλφάβητος. 16. Σ. 167).

Особый интерес к «Лествице» пробудился в исихастской традиции. Преподобный Григорий Синаит для описания ступеней духовного возрастания использовал образ «малой лествицы»: «Малая и большая и краткая лествица для находящихся в подчинении имеет пять ступеней, ведущих к совершенству: первая - отречение, вторая - подчинение, третья - послушание, четвертая - смирение, пятая - любовь, какой является Бог» (Gregorius Sinaita. Capita valde utilia per acrostichidem. 120 // PG. 150. Col. 1284). Несколько раз он ссылается на Иоанна Лествичника более отчетливо, в частности приводит цитату из «Лествицы» «поражай врага именем Иисусовым» (Scala. 21. 7 (20. 6), ср.: Gregorius Sinaita. Praecepta ad hesychastas (далее: Praec. ad hesych.). 4 // PG. 150. Col. 1332; Idem. De quietudine et duobus orationis modis (далее: De quiet.). 2 // PG. 150. Col. 1316), советует соединять Иисусову молитву с дыханием (De quiet. 3 // PG. 150. Col. 1316, ср.: Scala. 27. 61 (27. 2. 26)), принимает определение безмолвия (ἡσυχία) как «отложения помыслов» (ἀπόθεσις νοημάτων) (Scala. 27. 51 (27. 2. 17), ср.: Praec. ad hesych. 5 // PG. 150. Col. 1333), а также в ряде др. мест (Scala. 27. 46 (27. 2. 12) - De quiet. 4 // PG. 150. Col. 1317; Scala. 27. 23 (27. 1. 21) - De quiet. 4 // PG. 150. Col. 1317; Scala. 27. 62 (27. 2. 27) - De quiet. 8 // PG. 150. Col. 1320-1321; Scala. 7. 52 (7. 51) - De quiet. 9 // PG. 150. Col. 1321; Scala. 27. 78 (27. 2. 47) - De quiet. 11 // PG. 150. Col. 1324; Scala. 7. 64 (7. 64) - De quiet. 14 // PG. 150. Col. 1328; Scala. 27. 77 (27. 2. 47) - Praec. ad hesych. 5 // PG. 150. Col. 1333; Scala. 28. 1 - Praec. ad hesych. 5 // PG. 150. Col. 1333; Scala. 26. 92 (26. 1. 64) - Praec. ad hesych. 5 // PG. Col. 150. 1336).

Святой Григорий Палама цитирует Иоанна Лествичника в «Триадах...». В 1-й Триаде он дважды упоминает Иоанна Лествичника по имени: первый раз как автора определения исихаста ἡσυχαστὴς - того, кто «стремится ограничить свое бесплотное бытие в своем телесном доме» (Greg. Pal. Triad. I 2. 6; ср.: Scala. 27. 6 (27. 1. 5)), второй раз наряду со святым Диадохом Фотикийским, Нилом Анкирским и др. для обоснования непрестанной молитвы (Greg. Pal. Triad. I 3. 2). Особо часто святой Григорий цитирует Иоанна Лествичника во 2-й Триаде, не называя его. В Triad. II 2. 7 он ссылается на учение Иоанна Лествичника о бесчувствии (Scala. 18. 5 (17. 5)), принимает его определение молитвы как матери и дочери слез (Ibid. 28. 1), использует выражение «благословенный плач» (Ibid. 7. 4 (7. 6)) и определение слез как крыльев молитвы (Ibid. 28. 14 (28. 13)). Вслед за Иоанном Лествичником повторяет, что «поток слез больше, чем само крещение» (Scala. 7. 6 (7. 8) - Greg. Pal. Triad. II 2. 17), а также, что ἁρπαϒή πρὸς Κύριον (восхищение к Богу) является совершенством молитвы (Scala. 28. 19 (28. 20)) - Greg. Pal. Triad. II 3. 35), цитирует совет Иоанну Лествичнику соединять памятование Иисуса с дыханием (Scala. 27. 61 (27. 2. 26)) - Greg. Pal. Triad. II 2. 25) (ср. также: Scala. 6. 13 (6. 14) - Greg. Pal. Triad. II 2. 7; Scala. 7. 55 (7. 43) - Greg. Pal. Triad. I 3. 52; Scala. 27. 78 (27. 2. 47) - Greg. Pal. Triad. II 1. 11; Scala. 29. 9 (29. 6) - Greg. Pal. Triad. II 2. 19). Святой Филофей Коккин приводил приспособленный вариант цитаты о соединении памятования Иисуса с дыханием в 12-м антирритике против Никифора Григоры (Antirrhetici duodecim contra Gregoram. 12. 393-394).

Сочинение «Метод и точное правило… о выбирающих безмолвническое и монашеское житие» Каллиста и Игнатия Ксанфопулов также содержит ссылки на «Лествицу» (Scala. 4. 5 (4. 6) - Callist Xanth. Method. 14; Scala. 4. 8 (4. 10), 10 (10. 13) - Method. 15; Scala. 27. 46 (27. 2. 12), 27. 51-52 (27. 2. 17-18), 27. 68 (27. 2. 34) - Method. 16; Scala. 27. 61 (27. 2. 26) - Method. 22; Scala. 7. 31 (7. 33) - Method. 25; Scala. 27. 77 (27. 2. 47) - Method. 26; Scala. 6. 13 (6. 14) - Method. 32; Scala. 25. 14 - Method. 37; Scala. 27. 6 (27. 1. 5), 27. 17 (17. 1. 16), 27. 18 (18. 17) - Method. 47; Scala. 27. 61 (27. 2. 26), 21. 7 (20. 6) - Method. 49; Scala. 28. 45 (28. 47) - Method. 54; Scala. 27. 21 (27. 1. 20) - Method. 72; Scala. 28. 19 (28. 20) - Method. 73; Scala. 7. 55 (7. 53) - Method. 76; Scala. 7. 31 (7. 33), 7. 33 (7. 35), 7. 35 (7. 37), 7. 66 (7. 67) - Method. 81; Scala. 7. 66 (7. 67) - Method. 83; Scala. 30. 1-9 (30. 1-4) - Method. 90; Scala. 28. 52 - Method. 92).

Опровергая учение сторонников святого Григория Паламы о чувственном созерцании нетварного Божественного Света, антипаламиты также ссылались на «Лествицу»: Григорий Акиндин - на необходимость отказаться от всякого чувственного видения (Πᾶσαν, φησίν, αἰσθητὴν φαντασίαν παραιτοῦ, ἵνα μὴ ἔκστασιν ὑποστῇς - Greg. Acind. Refut. duae. 4, 6. 50-51); Никифор Григора - на то, что мы будем осуждены не за отсутствие богословия или созерцания, но за то, что «непрестанно не плакали» (Niceph. Greg. Hist. Vol. 2. P. 962 - Scala. 7. 70 (73)). Опровергая учение о созерцании нетварного Божественного Света, они опирались на авторитет «Лествицы», несмотря на то что в ней данное учение не излагается.

Идея лестницы стала органичной частью мистико-созерцательной традиции в Византии. Так, например, известнейший поздневизантийский мистик преподобный Каллист Ангеликуд описывал возвышеннейшие мистические состояния исступления и соединения с Богом после прохождения «четырех ступеней» лестницы - от тварного к нетварному (Callist. Cataph. Περ θείας νώσεως κα βίου θεωρητικοῦ. 36-37 // Θιλοκαλία. Αθῆναι, 1976. T. 5. Σ. 24-25). Преподобный Никодим Святогорец с опорой на ряд святоотеческих толкований (включая «Лествицу») написал «Новую лествицу» (Νέα κλῖμαξ), в к-рой истолковал 75 «ступеней восхождения» (ἀναβαθμοί) Октоиха как этапы духовного совершенствования (Νικόδημος ῾Αϒιορείτης. Νέα κλῖμαξ ἤτοι ῾Ερμηνεία εἰς τοὺς βδομήκοντα πέντε ᾿Αναβαθμοὺς τοῦ ᾿Οκτωήχου. Θεσσαλονίκη, 1976. Σ. 10).

Согласно A. Риго, и в Византии и в славянском мире «Лествица» представляла интерес для жителей киновии и отшельников, монахов и мирян (Rigo. 2002. P. 205). На Руси «Лествица» приобрела большой авторитет. С ней был знаком киевский князь Владимир (Василий) Всеволодович Мономах (1113-1125 годы) (Tachiaos. 2002. P. 213-214), а позднее валашский воевода Нягое Басараб (начало XVI века), который несколько раз ссылался на нее в своих поучениях сыну Феодосию.

В сочинениях прпеподобного Нила Сорского содержится 35 цитат из «Лествицы» (Maloney G. A. The Spirituality of Nil Sorsky: Diss. / Pont. Inst. Orient. Westmalle, 1964. P. 175), а в сочинениях его оппонента, преподобного Иосифа Волоцкого, 24 заимствования (Špidlik T. Joseph de Volokolamsk: un chapitre de la spiritualité russe. R., 1956. (OCA; 146). P. 22). Соловецкий инок Герасим (Фирсов) около середины XVII века написал Похвальное слово Иоанну Листвичнику (Сочинения соловецкого инока Герасима Фирсова по неизданным текстам: (К истории севернорусской литературы XVII века). Пг., 1916. С. 65-101. (ПДПИ; Вып. 188)). Преподобный Паисий (Величковский) часто цитировал «Лествицу», особенно в своей защите Иисусовой молитвы (Об умной или внутренней молитве / Соч. блаженнаго старца схимонаха и архим. Паисия Величковскаго, настоятеля Нямецкаго и других мон-рей в Молдавии и основателя Рус. Ильинскаго скита на Афоне; Изд. Афонскаго Рус. Пантелеимонова мон-ря. М., 1902).

Известный миссионер архимандрит Макарий (Глухарёв) во время пребывания в Глинской пустыне (1825-1828 годы) наряду с разными переводческими и учеными трудами занимался переводом «Лествицы» на русский язык и сравнивал имеющиеся ее славянские и русские переводы (см.: Иоанн (Маслов), архим. Глинский Патерик. М., 1997). Прпеподобный Макарий Оптинский, по свидетельству схиархимандрита Варсонофия (Плиханкова), «через три года перечитывал авву Дорофея и Лествицу и находил все новое и новое, ибо рос духовно»; также старец размечал «Лествицу» и определял объем великопостных чтений из нее, которые совершались на шестом часе (Оптинский патерик. Саратов, 2006. С. 38).

Согласно свидетельству доктора А.Т. Тарасенкова, Н.В. Гоголь не расставался с «Лествицей» (Шенрок В.И. Материалы для биографии Н. В. Гоголя. М., 1897. Т. 4. С. 865), возможно, что Акакий Савваит (о котором говорится в 4-й главе «Лествицы») стал прототипом Акакия Акакиевича из повести «Шинель» (гипотеза К.Д. Зеемана). Гоголь собственноручно переписывал отрывки из «Лествицы» в переводе Д.М. Ульянинского (о чем свидетельствует автограф 1843 года). Ф.М. Достоевский также испытывал сильное духовное влияние «Лествицы», которая была подарена ему оптинским старцем Амвросием в июне 1878 года (Буданова Н.Ф. Книги, подаренные Ф.М. Достоевскому в Оптиной Пустыни // София. 2005. № 1. С. 29-32).

Исторические источники:

Vita Ioannis cognomento Scholastici, vulgo Climaci // PG. 88. Col. 596-608; BHG, 882-883h;

De St. Ioanne Climaco // ActaSS. Mart. T. 3. 1668. P. 834-837.

Сочинения:

Scala Paradisi // PG. 88. Col. 624-1164;

Liber ad Pastorem // Ibid. Col. 1165-1209; CPG, 7850-7853;

ИАБ, 4. № 1728-1835;

Κλῖμαξ ᾿Ιωάννου τοῦ σιναΐτου κείμενον ἐπ τῆ βάσει χειροϒράφων τῆς ἐν ἄθω ἱερᾶς μονῆς ἁϒίου Ϫιονυσίου ΤΠ πρῶτον ἐκδοθὲν ὑπο Σοφρονίου ἐρημίτου δαπάνη τῶν εκ Παιδέστου ἀδελφῶν Σ. Κεχαϒιοϒλου. ᾿Εν Κωνσταντινουπόλει, 1883;

Κλῖμαξ τοῦ ᾿Ιωαννου τοῦ Σιναΐτου / ἀρχιμ. ᾿Ιϒνατίου. Ωρωπός, 1978, 1997. Рус. пер.: Преподобного Отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы, Лествица. Серг. П., 1908.

Дополнительная литература:

Герман (Осецкий), иером. Преподобный Иоанн Лествичник и его Лествица постепенного нравственного усовершенствования. СПб., 1854; Соколов И. Путь к христианскому нравственному совершенству по учению преп. Иоанна Лествичника. 1886. Ркп. - РГБ ОР. Ф. 172. К. 392. Ед. хр. 12; Казанский П. С. Отзыв на студенческую работу И. Соколова. 1886. Ркп.- РГБ ОР. Ф. 172. К. 393. Ед. хр. 2; [Авт. не установлен]. Сочинение о творениях [прп. Иоанна Лествичника]. Б. г. Ркп.- РГБ ОР. Ф. 172. К. 456. Ед. хр. 13; Денисов Л. И. Жизнь Преподобного Иоанна Лествичника, игумена Синайского, и его «Лествица». М., 1900; Зеланд-Кодратов А. В., сост. «Лествица Добродетелей»: Уроки христианского усовершенствования, по руководству «Лествицы» преподобного отца нашего Иоанна, Игумена Синайской горы, Лествичника. М., 1905; Nau F. Note sur la date de la mort de S. Jean Climaque // BZ. 1902. Bd. 11. N 1. S. 35-37; Афанасий [Малинин], иером. Основной принцип православного пастырства по учению прп. Иоанна Лествичника, изложенному в его «Слове к пастырю, научающем каков должен быть наставник словесных овец»: Опыт приложения начал аскетики к пастырскому богословию // ПС. 1910. Ч. 2. С. 679-720; Θωκυλίδης Ι. ᾿Ιωάννης τῆς Κλίμακος // ᾿Εκκλησιαστικός Θάρος. 1920. Τ. 19. Σ. 148, 342-364; Rabois-Bousquet S., Salaville S. Saint Jean Climaque: sa vie et son oeuvre // EO. 1923. T. 22. P. 440-454; Petit L. Jean Climaque (Saint) // DTC. 1924. T. 8(1). P. 690-693; Saudreau A. La doctrine Spirituelle de Saint Jean Climaque // La vie spirituelle. 1923/1924. T. 9. P. 353-370; Peterson E. Περί τῶν σχολίων εἰς τήν Κλίμακα // ThLZ. 1930. Bd. 55. S. 257; idem. Zu griechischen Asketikern (III): Scholien zu Johannes Climax // BNJ. 1932. Bd. 9. S. 45-54; Nicolae (Corneanu), mitr. Contribuţii ale tălmăcitorilor români la cunoaşterea «Scării» Sfîntului Ioan Sinaitul // Studii teologice. 1934. N 3-4; idem. Contribuţia scoliaştilor la înţelegerea «Scării» Sfîntului Ioan Climax // Mitropolia Moldovei şi Sucevei. 1957. N 8-9 (aug.-sept.); Hofmann G. Der hl. Johannes Klimax bei Photios // OCP. 1941. Vol. 7. N 3/4. P. 461-479; Schuster I. La dottrina spirituale di s. Benedetto e la Scala di perfezione di s. Giovanni «il Climaco» // La scuola cattolica. 1944. T. 72. P. 161-176; Bontscew A. Die Ascetik und Mystik des Johannes Klimax: Diss. Marburg, 1945; Kotter B. Johannes Klimakos // LTK. 1960. Bd. 5. S. 1051; Sumner M. O. St. John Climacus: the Psychology of the Desert Fathers. L., 1953. (Guild of Pastoral Psychology. Guild Lecture; 63); Martin J. R. The Illustration of the Heavenly Ladder of John Climacus. Princeton, 1954; Тихон (Агриков), иером. Преподобный Иоанн Лествичник как представитель восточного аскетизма: Стипенд. отчет / МДА. Загорск, 1955. Маш.; Пафнутий (Россоха), иером. Нравственное совершенствование христианина по св. Иоанну Лествичнику: [Канд. дис.] / МДА. Загорск, 1955. Маш.; Heppell M. Introduction // The Ladder of Divine Ascent / English transl. by Archimandrite Lazarus (Moore) L., 1959. P. 13-33; Sophrony (Sakharov), archim. De la nécessité des trois renoncements chez St. Cassien le Romain et St. Jean Climaque // StPatr. 1959. Vol. 5 (= TU. 1962. Bd. 80). P. 393-400; Bertaud É., Rayez A. Échelle Spirituelle // DSAMDH. T. 4 (1). Col. 62-86; Gribomont J. La «Scala Paradisi», Jean de Raithou et Ange Clareno // StMon. 1960. T. 2. P. 345-358; Hausherr I. La théologie du monachisme chez saint Jean Climaque // Théologie de la vie monastique. P., 1961. P. 385-410; Скурат К. Е. Святой Иоанн Лествичник - учитель молитвы // ЖМП. 1964. № 4. С. 57-63; Χρήστου Π. ᾿Ιωάννης ὁ Σιναΐτης ὁ τῆς Κλίμακος // ΘΗΕ. 1965. Τ. 6. Σ. 1211-1213; Zannoni G. Giovanni Climaco // BiblSS. 1965. Vol. 6. Col. 664-666; Кузнецов В., диак. Преподобный Иоанн Лествичник и его взгляд на пастырство: Курс. соч. / МДА. Загорск, 1965. Маш.; Богдановић Д. Jован Лествичник у византиjскоj и стapoj српскoj књижевности. Београд, 1968 (на серб.-хорват., рез. на франц. «Jean Climaque dans la littérature byzantine et la littérature serbe ancienne»: C. 215-225); Völker W. Scala Paradisi: Eine Studie zu Johannes Climacus und zugleich eine Vorstudie zu Symeon dem neuen Theologen. Wiesbaden, 1968; Olteanu P. Metoda filologiei comparate în studierea izvoarelor şi identificarea versiunii neogreceşti a operei «Scara» tradusă de Mitropolitul Varlaam // Mitropolia Olteniei. Craiova, 1970. Vol. 22. N 5/6; Иванов М. Святой Иоанн Лествичник и начертанный им путь духовного восхождения к совершенству: [Канд. дис.] / МДА. Загорск, 1971. Маш.; Πολίτης Λ. ῎Αϒνωστο ἔρϒο τοῦ Νικηφόρου Καλλίστου Ξανθοπούλου. ᾿Εξήϒηση στόν ᾿Ιωάννη τῆς Κλίμακος // Κληρονομία. 1971. Τ. 3. ᾿Ιανουάριος. Σ. 69-84; Gouilleau G. Saint Jean Climaque // DSAMDH. 1974. T. 8. Col. 369-389; Πούλης Γ. ῾Η ἀναφορά τοῦ ἁϒίου ᾿Ιωάννου τοῦ Σιναΐτου στό Θαίδωνα τοῦ Πλάτωνος // Γρηϒόριος Παλαμᾶς. 1976. Τ. 59. Σ. 166-176; Πουλουπάτης Ι. ᾿Ιωάννου τοῦ Σιναΐτου, «Πλάκες πνευματικαί» ἢ «Κλῖμαξ» // Παράδοση. 1976. Τ. 12-14. Σ. 166-176; Blair T. W. Climacus and Christianity: A Study of the Effects of John Climacus' Conceptual Commitments on his Perception of Christianity: Diss. / Duke Univ. Durham (NC), 1977; Νικόπουλος Π. Γ. ᾿Ιωάννης ὁ συϒϒραφεὺς τῆς Κλίμακος // Παράδοση. 1979. Τ. 12. Σ. 119-126; Price J. R. Conversion and the Doctrine of Grace in Bernard Lonergan and John Climacus // AnglTR. 1980. Vol. 62. P. 338-362; Саенко Л. П. К истории славянского перевода Лествицы Иоанна Синайского // Русско-болгарские связи в области книжного дела. М., 1981. С. 51-54; Ware K. Introduction // Saint John Climacus. The Ladder of Divine Ascent / Transl. by C. Luibheid, N. Russell. N. Y., 1982; idem. The Spiritual Father in Saint John Climacus and Saint Symeon the New Theologian // StPatr. Vol. 18. T. 2. Kalamazoo; Louven, 1989. P. 299-316; Иосиф (Лазаров?), митр. Варненский. Преподобни Йоан Лествичник: Лествица. София, 1982; Chryssavgis J. The Theology of the Human Person in St. John Climacus: Diss. / Oxford Univ. [Oxf.], 1983; idem. The Notion of «Divine Eros» in the Ladder of St. John Climacus // SVTQ. 1985. Vol. 29. P. 191-200; idem. The Jesus Prayer in the «Ladder» of St. John Climacus // OS. 1986. Bd. 35. S. 30-33; idem. The Sources of St. John Climacus (c. 580-649) // Ibid. 1988. Bd. 37/1. P. 3-13; idem. Ascent to Heaven: The Theology of the Human Person according to Saint John of the Ladder. Brookline, 1989; idem. John Climacus: from the Egyptian Desert to the Sinaite Mountain. Aldershot [u. a.], 2004; Никон (Васин), игум. Сущность покаяния по учению св. Иоанна Лествичника: Дипл. работа / МДА. Загорск, 1983. Маш.; Πιτσίλκας Α. Β. Η Γένεσις και θεραπεία τῶν παθῶν κατὰ τὴν διδασκαλίαν τοῦ ἁϒίου ᾿Ιωάννου τῆς Κλίμακος. Λάρισα, 1984; Монаршек И., свящ. Учение прп. Иоанна Лествичника о христианских добродетелях: Дипл. работа / МДА. Загорск, 1984. Маш.; Savvopoulos P. Ekstatische Person als Bildungsziel bei Johannes Klimakos. Fr./M.; N. Y., 1986; Špidlik T. John Climacus (or Scholasticus) // EEC. 1992. Vol. 1. P. 442; ᾿Ιϒνάτιος, ἀρχιμ. Εἰσαϒωϒὴ // Κλῖμαξ τοῦ ᾿Ιωαννου τοῦ Σιναΐτου. Ωρωπός, 1997. Σ. 1-15; Лепахин В. Лествица как полифоничный символ духовной аскетической жизни // Вестн. РХД. 1998. № 178. С. 5-28; он же. Страсть и лествица страстей // Там же. № 179. С. 5-22; Duffy J. M. Embellishing the Steps: Elements of Presentation and Style in the «Heavenly Ladder» of John Climacus // DOP. 1999. Vol. 53. P. 1-17; Dahari U. Monastic Settlements in South Sinai in the Byzantine Period: the Archaeol. Remains. Jerusalem, 2000; Parys M., van. L'interprétation des Écritures Saintes dans l'«Échelle» de saint Jean Climaque // Irénikon. 2001. T. 74. P. 515-536; Пуцко В. Г. Лествица райская Иоанна Лествичника в ранней старообрядческой иконописи // Старообрядчество: история, культура, современность: Мат-лы. М., 2002. С. 293-298; Cortese M. La Ricezione della «Scala» in Occidente // Giovanni Climaco e il Sinai: Atti del 9. Conv. ecemenico intern. Sez. bizantina. Bose, 2001 / Ed. K. P. Charalampidis e. a. Magnano, 2002. P. 279-300; Stăniloae D. Introducere // Filocalia sau Culegere din scrierile Sfinţilor Părinţi, care arată cum se poate omul curăţi, lumina şi desăvîrşi. Vol. 9: Sfîntul Ioan Scărarul; Ava Dorotei / Trad. din grec., introd. şi note: pr. prof. dr. D. Stăniloae. Bucur., 2002, 2007, 2009. P. 1-34; Deseille P. La dottrina spirituale di Giovanni Climaco // Giovanni Climaco e il Sinai. Magnano, 2002. P. 95-133; Flusin B. Il Monachesimo Sinaitico al tempo di Giovanni Climaco // Ibid. P. 27-55 (То же, франц. пер.: idem. Le monachisme du Sinaï à l'époque de Jean Climaque // Contacts: Revue française de l'Orthodoxie. 2006. T. 58. P. 190-217); Rigo A. Giovanni Climaco a Bisanzio // Giovanni Climaco e il Sinai. 2002. P. 195-205; Tachiaos A. E. N. Note sull'Iradiamento della «Scala» nel Mondo Slavo // Ibid. P. 207-239; Kordochkin A. John Climacus and the Spiritual Tradition of the IV-VII Cent.: Diss. / Univ. of Durham. [Durham], 2003.

Гимнография:

В Типиконе Великой церкви IX-XI веков (Mateos. Typicon. T. 1. P. 260) память Иоанна Лествичника отмечается 30 марта без богослужебного последования.

В богослужебных книгах студийской традиции память Иоанна Лествичника не имеет праздничных особенностей. В списке Студийско-Алексиевского Типикона по рукописи ГИМ. Син. № 333, 1398 года память Иоанна Лествичника отмечается 29 марта; служба подробно не описана. В Евергетидском Типиконе 2-й половины XI века (Дмитриевский. Описание. Т. 1. С. 444), отражающем малоазийскую редакцию Студийского устава, память святого совершается 30 марта; последование ему включает минимальный набор песнопений: канон, цикл стихир, седален. В Мессинском Типиконе 1131 года, представляющем южноитальянскую редакцию Студийского устава (Arranz. Typicon. P. 145), 30 марта, в день памяти Иоанна Лествичника, предписывается совершать службу с пением «Аллилуия» на утрене.

В богослужебных книгах Иерусалимского устава память Иоанна Лествичника помимо 30 марта отмечается также в 4-ю Неделю Великого поста. 30 марта в ранних редакциях Иерусалимского устава последование святому не имеет праздничных особенностей. В более поздних редакциях появляются дополнительные песнопения в честь Иоанна Лествичника: например, в первопечатном греческом Типиконе (Венеция, 1545) даны указания на отпустительный тропарь и кондак. В ранней редакции русского Типикона «Око церковное» (БАН. Арх. Д. 3; РГБ. Ф. 304/I. № 239, 240) последование Иоанну Лествичнику 30 марта имеет отпустительный тропарь (общий преподобному) и кондак, указано пение последования Иоанна Лествичника в 4-ю Неделю Великого поста. Во 2-й редакции «Ока церковного» (ГИМ. Усп. № 5; РГБ. Ф. 304/I. № 242, 243 и др.) 30 марта выписываются отпустительный тропарь и кондак Иоанна Лествичника, 2 самогласна поются в случае совпадения дня памяти Иоанна Лествичника с субботним или воскресным днем. В славянских Минеях также помещаются самогласны, отпустительный тропарь, кондак с икосом и светилен Иоанна Лествичника. В первопечатном московском Типиконе 1610 года последование Иоанна Лествичника 30 марта описано максимально подробно; Иоанном Лествичником назначаются 2 отпустительных тропаря, причем 2-й является кондаком в греческих и некоторых славянских источниках. В первых пореформенных московских изданиях Типикона (1682, 1695 годы) 30 марта назначался кондак Иоанна Лествичника 1-го гласа (из греческого Типикона). Впоследствии указание на старый кондак 4-го гласа возвращается в Типикон, а в Минеях, начиная с издания 1691 года, помещаются оба кондака, причем кондак 1-го гласа - по 3-й песни канона.

В 4-ю Неделю Великого поста ранние редакции Иерусалимского устава, так же как и Типиконы студийской традиции, предписывают петь службу рядовому святому. В более поздних источниках появляется указание петь последование Иоанна Лествичника из Минеи 30 апреля. В Романовом Типике (сербский перевод иерусалимского Типикона - РГБ. Ф. 270/II. № 27, XIV век) последование Иоанна Лествичника в 4-ю Неделю Великого поста имеет ряд праздничных черт: канон поется на 6, по 6-й песни - кондак, на хвалитех - самогласен, на литургии на блаженнах назначается песнь из канона Иоанна Лествичника, чтения Иоанна Лествичника. В ранней редакции «Ока церковного» в этот день сразу после заглавия указано, что поется последование Иоанна Лествичника, однако в описании службы песнопения Иоанна Лествичника не упоминаются. Во 2-й редакции «Ока церковного» в уставе службы 4-й Недели Великого поста практически ничего не изменилось, лишь было добавлено указание о чтении Апостола и Евангелия Иоанна Лествичника на литургии. В первопечатном московском Типиконе 1610 года под этим днем помещен устав соединения последования Иоанна Лествичника со службой Октоиха и Триоди; на литургии на блаженнах назначается песнь из канона Иоанна Лествичника, чтения Иоанна Лествичника (без уточнения, указан лишь причастен Пс 111. 6b).

До середины XVII века последование Иоанна Лествичника в славянской Постной Триоди не выписывалось. Начиная с московского издания 1656 года оно печатается в Триоди, причем все песнопения подобраны в соответствии с греческой Триодью, что привело к несовпадению минейного и триодного тропарей Иоанна Лествичника и самогласных стихир на вечерне. На литургии Иоанном Лествичником назначаются: прокимен из Пс 149, Апостол Еф 5. 9-19, аллилуиарий со стихом из Пс 91, Евангелие Мф 4. 25 - 5. 12, причастен Пс 111. 6b.

Последование Иоанна Лествичника, содержащееся в совр. богослужебных книгах под 30 марта, включает: отпустительный тропарь плагального 4-го (т. е. 8-го) гласа Ταῖς τῶν δακρύων σου ῥοαῖς̇ ( ); кондак 1-го гласа Καρποὺς ἀειθαλεῖς̇ ( ); кондак 4-го гласа на подобен «Явился еси» ᾿Εν τῷ ὕψει Κύριος τῆς ἐϒκρατείας̇ ( ; только в слав. Минее) с икосом; кондак 4-го гласа на подобен «Явился еси» ῞Ωσπερ θείαν κλίμακα̇ («Яко божественную лествицу...» - см., в частности, в Часослове (Венеция, 1832), а также: Амфилохий. Кондакарий. С. 100 (отд. паг.); этот кондак выступает в качестве отпустительного тропаря 4-го гласа в изданиях: Устав. М., 1610, 1641 и Минея (МП). Март. Ч. 2. С. 286)); каноны: в греческой Минее 1-го гласа, с акростихом Κλίμαξ πέφηνας τῶν ἀρετῶν παμμάκαρ («Лествицу явил добродетелей всеблаженне»), который предполагает наличие 2-й песни, однако в современной греческой Минее она отсутствует, с именем автора (Климента) в богородичнах, ирмос: ᾿Ωιδὴν ἐπινίκιον ᾄσωμεν̇ ( ), нач.: Καλῶς βδελυξάμενος τὸν κάτω κόσμον̇ («Добре отвратившись дольнего мира»; этот канон имеет 30 тропарей, не считая ирмосов и богородичнов, каждый из которых связан по смыслу с соответствующей главой (степенью) «Лествицы» Иоанна Лествичника, в связи с чем в римских издании греческой Минеи (1898 год) была восстановлена 2-я песнь канона, а на полях выписаны степени «Лествицы»; в Минее венецианского издания (1852 год) отмечено, что в рукописях 30 марта выписывается тот же канон, что и в греческой Триоди в 4-ю Неделю Великого поста (см. также: Ταμεῖον. Σ. 182-183); в славянской Минее - канон авторства Игнатия, плагального 4-го (то есть 8-го) гласа, ирмос: ῾Υϒρὰν διοδεύσας ὡσε ξηρὰν ( ), нач.: ᾿Εν φωτ ἀύλῳ κα νοητῷ ( ); цикл стихир-подобнов; 2 стихиры-самогласна (только в славянской); седален (разные в славянской и греческой); светилен (только в славянской).

Последование Иоанна Лествичника в 4-ю Неделю Великого поста включает ряд песнопений с 30 марта: кондак 4-го гласа на подобен «Явился еси» ᾿Εν τῷ ὕψει Κύριος τῆς ἐϒκρατείας̇ ( ), канон авторства Игнатия, цикл стихир-подобнов, светилен; оригинальными являются отпустительный тропарь 1-го гласа Τῆς ἐρήμου πολίτης̇ ( ), стихиры-самогласны, седален.

В рукописях встречаются песнопения Иоанна Лествичника, не вошедшие в современные печатные издания богослужебных книг: анонимный канон плагального 4-го (т. е. 8-го) гласа, ирмос: Τῷ ἐκτινάξαντι ἐν θαλάσσῃ̇ ( ), нач.: Τὸν τεκτηνάμενον θεοσόφως ἐν θεωρίᾳ ἀρετῶν κλίμακα ( (см.: AHG. T. 7. P. 320-328; Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3. Ч. 2. С. 92), цикл стихир (Горский, Невоструев. Там же) и др. песнопения (см.: Σωφρόνιος (Εὐστρατιάδης). ῾Αϒιολόϒιον. Σ. 234).

Иконография

Широкое почитание Иоанна Лествичника в Византии и на Руси определило распространение его изображений, которые можно разделить на 2 группы: единоличные образы святого и изображения на тему «Лествицы». Для облика Иоанна Лествичника характерны такие черты, как худое аскетическое лицо, высокий лоб, иногда с обозначением глубоких складок-морщин и небольшими залысинами (новгородская икона 2-й половина XIII века «Святые Иоанн Лествичник, Георгий и Власий Севастийский», ГРМ), клиновидная борода, обычно доходящая до груди или до пояса (фреска церкви Успения на Волотовом поле, 1363 год). Монашеское одеяние Иоанна Лествичника составляют хитон, мантия, схима с куколем на плечах или на голове (чаще в произведениях поздне- и поствизантийской живописи, а также в отдельных древнерусских памятниках, как, например, на иконе «Прпеподобный Иоанн Лествичник» из монастыря великомученицы Екатерины на Синае, XV век) и аналав. В руках Иоанн Лествичник обычно держит крест, свиток или книгу, как автор «Лествицы». В греческой иконописном подлиннике - Ерминии иеромонаха Дионисия Фурноаграфиота (около 1730-1733 годы) - Иоанн Лествичник назван старцем «с большою бородою» (Ерминия ДФ. С. 172). Рус. сводные иконописные подлинники (XVIII век) сообщают об облике Иоанна Лествичника в связи с описанием композиции «Лествицы»: «…подобием сед, брада доле Власиевы [сщмч. Власия Севастийского.- Авт.], в схиме, риза преподобническая» (Филимонов. Иконописный подлинник. С. 306; То же см.: Большаков. Подлинник иконописный. С. 84).

Иконография Иоанна Лествичника, как свидетельствует история его почитания, сложилась достаточно рано, но по сохранившимся памятникам прослеживается не ранее X века (см., напр., миниатюры из рукописей «Лествицы»: Sinait. gr. 417; Vat. Chig. R IV 7 и др.). Единолично, в рост он представлен в миниатюрах ряда рукописей в Минологии на февраль и март 2-й четверти XI века (ГИМ. Син. Греч. № 183. Л. 263); в минологии Служебного Евангелия конца XI века (Vat. gr. 1156. Fol. 304v); в Минологии 1327-1340 годов (Bodl. gr. theol. F. 1. Fol. 34v).

В мозаичных и фресковых декорациях храмов образ Иоанна Лествичника нередко помещался среди прославленных преподобных и аскетов. В мозаике кафоликона монастыря Осиос Лукас (Греция, 30-40-е годы XI века) он представлен на арке у входа в наос, напротив преподобного Макария Египетского, в рост как седовласый старец с заостренной бородой средней длины, в монашеской мантии, руки перед грудью ладонями вовне. В мозаиках кафоликона мон-ря Неа-Мони на острове Хиос (1042-1056 годы) изображение Иоанна Лествичника помещено в нартексе в арке вместе с преподобными Саввой Освященным и Пахомием Великим. Несмотря на значительные утраты в живописи лика, прослеживается тот же иконографический тип; в руках - крест. С крестом в правой руке и раскрытым свитком в левой Иоанн Лествичник представлен в «Енклистре» монастыря преподобного Неофита на Кипре (около 1183 года), между преподобными Онуфрием Великим и Феодосием Великим. Со свитком Иоанн Лествичник изображен: в церкви Богородицы Eвергетиды монастыря Студеница, Сербия (1208-1209 годы); в цекрви Богородицы Паммакаристос (Фетхие-джами) в Константинополе (около 1315 года) - симметрично образу преподобного Саввы Освященного; в церкви святого Николая в Рамаче, Сербия (около 1395 года), - седовласый старец с немного завивающейся раздвоенной бородой и свернутым свитком в левой руке, симметрично образу преподобного Макария Египетского; в церкви Успения Протата в Карее на Афоне (начало XIV века); в церкви Введения во храм в монастыре Нова-Павлица в Брвенике, Сербия (до 1389 года). Образ Иоанна Лествичника сохранился в церквах Успения монастыря Трескавец близ Прилепа, Македония (между 1334 и 1343 годами); Вознесения монастыря Дечаны, Сербия (1348-1350 годы); святого Климента в Охриде (1378 год).

В иконописи образ Иоанна Лествичника нередко бывает включен в состав избранных святых: на иконе «Святые отцы Синая» из монастыря великомученицы Екатерины на Синае (начало XIII века) представлен с крестом в правой руке, левая открыта ладонью вовне; на эмалевой пластине оклада мозаичной иконы с изображением апостола Иоанна Богослова из Великой Лавры преподобного Афанасия на Афоне (XIV век). Среди редких уцелевших единоличных образов - икона из монастыря великомученицы Екатерины на Синае (XV век), где Иоанн Лествичник представлен в темном монашеском облачении, в мантии с 3 пуговицами (редко встречающаяся деталь), с куколем на голове; пальцы правой руки сложены именословно, в левой - свернутый свиток. Редкость подобных изображений Иоанна Лествичника, а также особое значение этого святого для Синайского мон-ря позволяют предполагать, что эта икона была создана именно там.

В поствизантийской живописи сохранялись основные особенности иконографии Иоанна Лествичника. Он представлен: в кафоликоне Великой Лавры преподобного Афанасия (1535 год, Феофан Критский с сыновьями Симеоном и Неофитом) - со свитком; в Метеорах в соборе святого Николая монастыря Анапавса (1527 год, Феофан Критский) и в церкви Преображения в монастыре Русану (1546 год); в наосе собора Преображения монастыря Б. Метеоры (1552 год). Редкий пример изображения Иоанна Лествичника с книгой можно видеть в росписи южной стены церкви Успения в Каламбаке, Греция (XVI век). На миниатюре в греко-грузинской рукописи, так называемой Афонской книге образцов, он написан с заостренной бородой средней длины, с крестом в правой руке (РНБ. Q.I.58. Л. 47 об., 107 об., XV век).

На Руси широкое почитание Иоанна Лествичника существовало уже в домонгольский период. Так, образ преподобного был включен в систему росписи церкви Спаса на Нередице в Великом Новгороде (1199 год). Он изображен на фресках собора Рождества Богородицы в Снетогорском монастыре в Пскове (1313 год); в церкви Успения на Волотовом поле (1363 год) - в медальоне на южной стороне северо-западного столба и в композиции «Сон Иакова», где Иоанн Лествичник помещен у подножия лествицы с ангелами, в его руках развернутый свиток с текстом хвалы Богородице - «Небесной Лествице», которой Господь сошел на землю; в Троицком приделе церкви Спаса на Ильине улице в Великом Новгороде (1378 год, Феофан Грек), в программе росписи были представлены образы столпников и аскетов - преподобных Макария Египетского, Арсения Великого, Пахомия Великого, Ефрема Сирина. Во фресках алтарной преграды Успенского собора Московского Кремля (1513-1515 годы) Иоанн Лествичник представлен с учительным жестом правой руки и свитком в левой руке, в ряду 20 преподобных. В соборе Рождества Пресв. Богородицы Ферапонтова монастыря Иоанн Лествичник изображен с обнаженной головой, со свитком в левой руке, рядом с преподобным Ефремом Сирином, на северной подкупольной арке (1502 год, Дионисий и сыновья).

Иоанн Лествичник представлен во многих храмовых росписях XVII-XVIII веков: в Троицком соборе Данилова монастыря в Переславле-Залесском (1662-1668 годы) - на северо-западном столбе; в церкви Воскресения Господня в Ростове (70-80-е годы XVII века) - в оконном проеме; в церкви апостола Иоанна Богослова (1683 год) Архиерейского дома в Ростове - в алтаре, рядом с преподобным Иоанном Кущником, и в наосе и в др.

Наиболее ранний из известных иконописных образов Иоанна Лествичника представлен на новгородской иконе «Святые Иоанн Лествичник, Георгий и Власий» (2-я половина XIII века, ГРМ). Иоанн Лествичник благословляет правой рукой, в левой - книга; его изображение намного превосходит по размеру фигуры святых Георгия и Власия, стоящих по сторонам, что свидетельствует об особом почитании Иоанна Лествичника и, возможно, о предназначении этого образа для посвященной ему церкви (см.: Гладышева Е.В. Икона «Иоанн Лествичник, Георгий и Власий»: Вопросы иконографии // Искусствознание. 1999. № 2. С. 498-509). На этой иконе у Иоанна Лествичника большой высокий лоб, достаточно редкие седые волосы с залысинами. На иконе-таблетке «Святые Иоанн Лествичник, Иоанн Дамаскин, Артемий Великий» из Софийского собора в Новгороде (2-я половина XV века, НГОМЗ) Иоанн Лествичник написан с удлиненной, слегка раздвоенной бородой, благословляет правой рукой, в левой - свернутый свиток. В ряде икон Иоанн Лествичник представлен на полях или рядом с ними: «Рождество Богоматери» и «Рождество Христово» (обе - XV в., ГТГ); «Богоматерь Одигитрия Грузинская» (конец XV века, из церкви Входа Господня в Иерусалим в Каргополе, ВГИАХМЗ).

С середины XVI века происходит увеличение числа изображений Иоанна Лествичника. В его честь был наречен старший сын царя Иоанна IV Грозного - царевич Иоанн (1554-1582 годы). Сохранилась мерная икона царевича, написанная при его рождении,- «Св. Иоанн Лествичник» (середина XVI века под записью XIX века, оклад 1554 года, ГММК). С именем царевича связывается создание изображения Иоанна Лествичника, выполненного на овальном 3-слойном сардониксе, украшавшем лицевую сторону иконы-мощевика. Иконы Иоанна Лествичника находились в церкви во имя преподобного Иоанна Лествичника в Кирилловом Белозерском монастыре, построенном на средства сыновей Иоанна Грозного (1569-1572 годы), а также в церкви во имя преподобного Иоанна Лествичника в Московском Кремле (колокольня Ивана Великого), существовавшей с 1329 года.

На иконе «Святые Иоанн Лествичник и Савва Стратилат, предстоящие Спасу» из сольвычегодского Благовещенского собора (начало XVII века, СИХМ) Иоанн Лествичник изображен с непокрытой головой, короткими волосами, удлиненной, слегка раздвоенной бородой; с раскрытым свитком в руке (текст на свитке: «Восходите, восходите, услышите, братия...» представляет собой фрагмент из Слова 30 «Лествицы»).

В иконописи Синодального периода Иоанн Лествичник нередко изображали на заказных иконах и в составе избранных святых.

Иконография «Лествицы»

До нас дошло много иллюстрированных списков сочинения Иоанна Лествичника, в которых обычно помещались 1-2 миниатюры с изображением лествицы и/или Иоанна Лествичника на фронтисписе или в композициях, иллюстрирующих текст. В 7 манускриптах византийского времени есть развернутые иллюстративные циклы, отображающие различные моменты покаяния, аскезы и нравственного совершенствования монаха. Ряд рукописей содержат миниатюры, подробно иллюстрирующие Покаянный канон - поэтический текст, являющийся свободным переложением 5-й гл. «Лествицы». Этот текст следует традиционной форме канона, создание которой приписывается архиепископу преподобному Андрею Критскому (Martin. 1954. P. 3-4, 128-149).

Наиболее распространенным типом иллюстрации являлась композиция с ведущей к небу лествицей и восходящими по ней монахами, многие из которых низвергались, соблазняемые бесами; традиционно на этой миниатюре изображали Иоанна Лествичника - внизу у лествицы либо на одной из верхних ступеней. В ряде рукописей X-XI веков выполнены графические схематичные или орнаментированные изображения лествицы на одной странице с текстом; каждая из 30 ступеней соответствовала одной из глав сочинения: Sinait. gr. 417. Fol. 13v, X в.; Vat. Chig. R IV 7. Fol. 115v, X в.; Paris. gr. 1069. Fol. 3v, X в.; Paris. Coislin. 88. Fol. 12v, XI в.; Paris. Coislin. 265. Fol. 240, 1037 г.; и др. С XI в. эта композиция нередко занимала целый лист: Princeton. Garrett. 16. Fol. 4, 1081 г.; Washington. Freer Gallery of Art. De Ricci 10. Fol.10, XI в.; Ath. Vatop. 376. Fol. 421v, рубеж XI и XII веков. Нередко эта миниатюра являлась единственной, как, например, в рукописях: Paris. gr. 1158. Fol. 256v, XII в.; Vindob. Theol. gr. 207, XIV в.; ГИМ. Син. Греч. № 146. Л. 278 об., 1285 г.; Ath. Vatop. 368. Fol. 178v, XIII век (рисовым пером).

В начале текста «Лествицы» иногда присутствовало изображение Иоанна Лествичника, сидящего за столом и пишущего книгу, по образцу изображений евангелистов: Athen. Ben. 66. Fol. 15v, XI в.; Vat. gr. 1754. Fol. 2v, кон. XI - нач. XII в.; Paris. Coislin. 88. Fol. 1v (на фоне Синайского монастыря); Ambros. Сod. B 80 sup. Fol. 13v, конец XI - начало XII веков; Ath. Vatop. 376. Fol. 14v, рубеж XI и XII веков; Ath. Stauronik. 50. Fol. 11v, XIV в.; Ambros. gr. 387, XV век; Washington. Freer Gallery of Art. De Ricci 10. Fol. 10. В одном из манускриптов (Sinait. gr. 417. Fol. 13v) Иоанн Лествичник представлен в медальоне с широким орнаментальным обрамлением, фронтально, погрудно, с открытыми перед грудью ладонями. В некоторых рукописях встречается изображение Иоанна Лествичника, наставляющего братию: Vat. gr. 394. Fol. 132, конец XI века; Vat. Ross. 251. Fol. 13, конец XI - начало XII века, и многие другие. На фронтисписе рукописи из Синайского монастыря великомученицы Екатерины (Sinait. gr. 418. Fol. 2v, 1136-1155 гг.) Иоанн Лествичник представлен вручающим свою книгу Иисусу Христу.

Среди ранних манускриптов с развернутым иллюстративным циклом наибольшую известность получила рукопись из Ватиканской библиотеки (Vat. gr. 394, конец XI века), в начале которой помещены миниатюры: лествица, по которой восходят монахи ко Христу, восседающему на престоле (Fol. Fv), портрет пишущего Иоанна Лествичника (Fol. 6v), сцена получения Иоанном Лествичником письма от преподобного Иоанна Раифского (Fol. 5). В миниатюрах Слова 1 «Об отречении от жития мирского» представлены Иоанн Лествичник, рассказывающий об отречении от мира, оставляющий семью монах, стоящий на 1-й ступени инок (Fol. 7, 7v, 12); Слова 2 «О беспристрастии…» - Иоанн Лествичник, наставляющий братию, Страшный Суд, инок на 2-й ступени (Fol. 12v, 14v); Слова 3 «О странничестве, то есть уклонении от мира» - странники, подстерегающие спящего монаха демоны, «погоня за тенью» (Fol. 14v, 17v-18v); Слова 4 «О послушании» - аллегория послушания, история послушного вора (Fol. 19, 20v-21v); Слова 5 - более 20 миниатюр на тему покаяния (Fol. 41-51v); Слова 6 «О памяти смерти» - инок на 6-й ступени, Иоанн Лествичник с монахами, аллегория молчания (Fol. 54v); Слова 7 «О плаче» - инок на 7-й ступени (Fol. 62). Иллюстрации Слов 8-30 включают сцены наставления: Слова 8 «О безгневии и кротости» - с аллегориями умиротворения и кротости (Fol. 62); Слова 9 «О памятозлобии» - с аллегорией злобы (Fol. 66); Слова 10 «О злословии и клевете» - с аллегорией клеветы (Fol. 67v); Слова 11 «О многоглаголании и молчании» - с аллегориями болтливости и молчания (Fol. 69v); Слова 12 «О лжи» - с прор. Давидом и монахом на лестнице с аллегорией лжи (Fol. 71, 72); Слова 13 «Об унынии и лености» - с аллегорией лени, лежащей у ступеней лестницы (Fol. 72); Слова 14 «О любезном для всех и лукавом владыке, чреве» - с аллегорией обжорства, сценой грехопадения и изгнания из рая (Fol. 74, 78); Слова 15 «О нетленной чистоте и целомудрии…» - с монахом на лестнице, у подножия к-рой лежит персонификация природы (φύσις) (Fol. 78v, 89v); Слова 16 «О сребролюбии» - с персонификациями пороков - алчности и неверия (Fol. 89v); Слова 17 «О нестяжании» - с правовернным Иовом, которому ангел протягивает мученический венец (Fol. 90v); Слова 18 «О нечувствии» - с аллегорией нечувствия (Fol. 92); Слова 19 «О сне, о молитве и псалмопении…» - с аллегорией молитвы, побивающей сон (Fol. 94); Слова 20 «О бдении телесном…» - с изображениями методов бодрствования (Fol. 95, 95v); Слова 21 «О малодушной боязливости…» - с аллегорией робости (Fol. 97); Слова 22 «О многообразном тщеславии» - с аллегориями тщеславия и гордыни (Fol. 98); Слова 23 «О безумной гордости» - с аллегорией гордыни (Fol. 102, 105); Слова 24 «О кротости, простоте и незлобии… и о лукавстве» - с аллегориями простоты и простодушия (Fol. 107); Слова 25 «Об искоренителе страстей, высочайшем смиренномудрии…» - с аллегорией смирения (Fol. 109v); Слова 26 «О рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей» - с 2 сценами наставления без аллегорических фигур, одна из которых включает изображение пьющего оленя (Fol. 117, 123, 132); Слова 27 «О священном безмолвии души и тела» - с фигурой И. Л., указывающего на лестницу, в одной из 3 учительных сцен (Fol. 135v, 138, 138v); Слова 28 «О матери добродетелей, священной и блаженной молитве…» - с персонификациями благочестия и молитвы, а также инока на 28-й ступени, получающего венец от аллегории молитвы (Fol. 144, 149); Слова 29 «О земном небе, или о Богоподражательном бесстрастии и совершенстве…» - с аллегорией бесстрастия в овальной мандорле (Fol. 149v); Слова 30 «О союзе трех добродетелей, то есть о вере, надежде и любви» - с аллегорическими фигурами веры, надежды и любви (Fol. 151v, 154). На последней миниатюре Иоанн Лествичник изображен стоящим на самом верху лестницы, у престола Господа (Fol. 155). Как доказал Дж. Мартин, все миниатюры не буквально иллюстрируют текст, но опираются на широкий круг традиц. изображений. Так, например, присутствующие во многих миниатюрах дракон или пасть, пожирающая грешников, ни разу не упоминаются в сочинении Иоанна Лествичника, а восходят к композициям на тему Страшного Суда.

В рукописи из Парижской национальной б-ки (Paris. Coislin. 263, 1059 г.) сохранились 4 полностраничные миниатюры: по 2 восходящим к небесному сегменту лестницам взбираются иноки (Fol. 8r, 9v); И. Л. обменивается посланиями с прп. Иоанном Раифским (Fol. 8v-9r). Иллюстрации к отдельным главам (изображения лестницы, инициалы, образы и сцены на полях) выполнены в рисуночной манере. Так, на полях Слова 4 «О блаженном и приснопамятном послушании» (Fol. 25) изображены 2 монаха, стоящие перед 3-м, сидящим слева; Слова 14 - монах, держащий кубок и сидящий под лестницей с 13-ю ступенями - аллегория обжорства (Fol. 72v); Слова 19 - монах в позе оранта (Fol. 142v); Слова 20 - молящийся инок (Fol. 144v); Слова «К пастырю» - монах с книгой и крестом в руках (Fol. 147v).

В рукописи из библиотеки Принстонского университета (Princeton. Garrett. 16, 1081 год) есть миниатюры к Словам 1 (Fol. 9), 2 (Fol. 15v), 3 (Fol. 18 v, не сохранились, 22), 4 (Fol. 23v), 5 (Fol. 52, не сохр.), 6 (Fol. 63v), 7 (Fol. 66v), 8 (Fol. 76), 9 (Fol. 81), 10 (Fol. 82v), 11 (Fol. 85v), 12 (Fol. 86), 13 (Fol. 87), 14 (Fol. 89, 93v), 15 (Fol. 94), 16 (Fol. 107v), 17 (Fol. 108v), 18 (Fol. 110), 19 (Fol. 112), 20 (Fol. 113v), 21 (Fol. 115v), 22 (Fol. 116v), 23 (Fol. 121v, 125), 24 (Fol. 128), 25 (Fol. 130v, не сохр.), 26 (Fol. 140, 154, 165), 27 (Fol. 169v, 173, 173v), 28 (Fol. 180v), 29 (Fol. 187), 30 (Fol. 190v); на Л. 194 - лестница; на Л. 194v - Иоанн Лествичник и преподобный Иоанн Раифский.

Подробные миниатюры на темы Покаянного канона сопровождают текст «Лествицы» конца XI - начала XII веков (Vat. gr. 1754. Fol. 4-19). Миниатюры к тексту каждой главы имеются также в рукописи 1136-1155 гг. (Sinait. gr. 418).

Афонскую рукопись (Ath. Stauronik. 50, XIV в.) украшают 40 миниатюр, 35 из которых иллюстрируют главы книги, на 1-й - изображение лестницы с поднимающимися монахами; на 2 миниатюрах представлен Иоанн Лествичник в рост (Fol. 3, 233v), на одной - Иоанн Лествичник, сидящий и пишущий книгу (Fol. 11v); в конце рукописи Иоанн Лествичник представлен вместе с преподобным Иоанном Раифским (Fol. 217). Текст и иллюстративный цикл этой рукописи близки рукописи Vat. gr. 394.

Миниатюры с изображением Иоанна Лествичника и преподобного Иоанна Раифского присутствуют также в рукописях: Vat. Ross. 251. Fol. 1r, 2v. XI - нач. XII в.; Paris. Suppl. gr. 1279. Fol. 8v - 9r, последняя четверть XVII века.

На сюжет «Лествицы» сохранилась единственная византийская икона - «Небесная лествица преподобного Иоанна Лествичника» (конец XII века) из монастыря великомученицы Екатерины на Синае. На иконе представлена ведущая в небеса лестница из 30 ступеней, по которой устремляются ввысь монахи, но многие из них, улавливаемые бесами, не достигнув цели, падают вниз. На самом верху лестницы - Иоанн Лествичник, которого благословляет Христос, изображенный в небесном сегменте, за Иоанном Лествичником следует архиепископ Синайский Антоний, по инициативе которого была выполнена икона. В нижней части представлена группа монахов, вверху - ангелы.

В поствизантийские время изображения на тему «Лествицы» нередко встречаются в росписях храмов, например, во фресках трапезных Великой Лавры преподобного Афанасия (1512 год) и монастыря Дохиар на Афоне (1568 год); в некоторых румынских обителях.

Известны также несколько икон поствизантийского периода на этот сюжет: икона из монастыря Дечаны (1596 год; Белградский народный музей); 2-сторонняя греческая икона из монастыря Пантократор на Афоне (XVI век; на лицевой стороне - Успение Пресвятой Богородицы). В уникальную композицию этой иконы помимо лестницы с поднимающимися по ней монахами и бесов, вьющихся вокруг лестницы и подхватывающих не удержавшихся от греха, включено изображение Синайской горы, являвшейся местом подвигов Иоанна Лествичника, с образами пророка Моисея, лицезрящего Богоматерь в Неопалимой Купине, преподобная Пахомия с ангелом и ангелов, служащих у мощей великомученицы Екатерины; в нижней части, вероятно, представлена базилика Синайского монастыря со стоящей около нее братией.

Среди иллюминированных манускриптов поствизантийского времени значительное место занимают рукописи с иллюстрациями к Покаянному канону: Athen. Bibl. Nat. 1395. Fol. 1-16v, XV-XVI веков (рисунки пером); Athen. Bibl. Nat. 742. Fol. 62-74, XVII век (рисунки пером).

Композиция «Видение Лествицы» благодаря аскетическому и эсхатологическому содержанию иллюстрируемого текста имела большое значение для древнерусской литературы и иконописной традиций. На Руси славянские переводы «Лествицы» были известны с раннего времени, особое распространение они получили с XIV века. К этому времени принадлежит болгарский список «Лествицы» (РНБ. Погод. № 1054, середина XIV века), где сохранились 2 миниатюры: с изображением Иоанна Лествичника стоящего у лестницы со ступенями, на которых надписаны названия пороков и добродетелей, и Иоанн Лествичник с раскрытым свитком в руках перед группой монахов. В рукописи «Лествицы» из НГОМЗ (начало XV века) есть миниатюра с изображением автора (Л. 156 об.), но в отличие от множества миниатюр визант. периода, где Иоанн Лествичник изображался пишущим, здесь святой представлен в рост, в монашеском одеянии, с непокрытой головой, правая рука поднята (жест оратора), в левой - раскрытый свиток с текстом: «Въсходите, всходте, всхд[ы] те[ ]…» Рукопись из собрания В.А. Десницкого (РГБ. Ф. 439. Оп. 2. Карт. 21. № 1. 341, 1-я четверть XV века) украшена 2 миниатюрами: «Наставление Иоанна Лествичника братии» (на фоне храма) и «Лествица» (Л. 1 об., 11). Две аналогичные миниатюры включены в рукопись «Лествицы» Иоанна Лествичника со Словами Иоанна Кассиана Римлянина и отшельника Филимона (РНБ. Погод. № 1058. Л. 13 об.- 14, 80-е годы XV века). В сцене наставления Иоанна Лествичника изображен на полукруглом амвоне перед одноглавым храмом, на свитке в его руках текст: «Но възыдем со усердием и верою, молю умнаго и небеснаго…». Портрет Иоанна Лествичника в рост, со свернутым свитком в левой руке имеется в рукописи «Лествицы» из собрания графа А.С. Уварова (ГИМ. Увар. 447/192/181. Л. 1 об., XV век). В рукописи из Лисицкого монастыря (РГБ. Рум. Ф. 256. № 200. Л. 12 об., 1431 год) сохранилось графическое изображение «Лествицы» с названием каждой из глав книги, как в древних манускриптах. На миниатюре из рукописи, содержащей «Лествицу» и Паренесис преподобного Ефрема Сирина, вложенной Герасимом (Замыцким) в Троице-Сергиев монастырь (РГБ. Ф. 304/I. № 162. Л. 8 об., начало XVI века; атрибутируется Г.В. Поповым артели Дионисия), Иоанн Лествичник представлен с развернутым свитком на ступенях храма, от которого к небесам по 30-ступенчатой лестнице поднимаются монахи; достигших небес встречает Иисус Христос, падающих же поглощает дракон с разверстою пастью. Изображение Иоанна Лествичника есть в рукописи из Чудова монастыря (ГИМ. Чуд. 224, 70-е годы XVI века). В рукописной книге «Лествица Иоанна Лествичника с дополнениями» (1622 год) из Николо-Угрешского монастыря (ГИМ. Епарх. 60 223. № 454) помещена миниатюра, на которой изображены лестница, развернутое изображение небес с Христом, Богородицей и апостолами, ад.

В XVII веке появились печатные книги с гравюрами на тему «Лествицы»: «Триодь Постная» (Триодион) и «Лествица» (Киево-Печерский монастырь, 1627 год), «Лествица» (с гравюрой Ф.И. Попова по рисунку Т. Аверкиева, М., 1647 год), «Триодь Постная» (с гравюрой работы В.Л. Ушакевича, Львов, типография Ставропигийского братства, 1664 год).

Композиция «Лествица» нередко воспроизводилась на стенах русских храмов. Так, на южной стене западной галереи Благовещенского собора Московского Кремля (1547-1551 год) представлены в клеймах, имеющих форму келий, светлые фигуры отшельников в покаянных позах, олицетворяющих 5-ю ступень лестницы (покаяние). В XVII веке сюжеты на тему «Лествицы» появились в росписях поволжских храмов: цикл «Видение Лествицы», состоящий из 30 сцен, в «каморе» в церкви святого Николая Чудотворца (Николы Надеина) в Ярославле (1640-1641 год); в Троицком соборе Ипатиевского мон-ря в Костроме, рядом со «Страшным Судом» (около 1652 года, артель Василия Ильина); «Видение Лествицы» в Троицком монастыре в Калязине (1654 год, артель Василия Ильина).

В иконописи сюжеты на тему «Видение Лествицы» присутствуют на отдельных иконах XV-XVI веков. На иконе середины XVI века «Видение Лествицы», возможно созданной в Москве (ГРМ, из собрания Н.П. Лихачёва), Иоанн Лествичник. представлен стоящим около храма (или в пространстве храма?). Подробное изложение событий Жития Иоанна Лествицника содержит икона «Видение преподобного Иоанна, с житием и монашескими подвигами» (последняя треть XVI - начало XVII веков; РГИАХМЗ): житийный цикл открывает сцена прощания с родителями - Иоанн Лествичник с братом отправляются «во учение», иллюстрируется история кораблекрушения, после которого спасшиеся братья решили стать монахами; в других клеймах рассказывается о предсказании Иоанна Лествиничниковского игуменства, чудесном спасении им ученика Моисея, изображаются сцены монашеских подвигов. На иконе «Лествица преподобного Иоанна со страдальцами» конца XVII - XVIII веков из Выгореции (часовни деревни Шелтопорог Медвежьегорского района Карелии) (МИИРК) сцена «Видения» смещена в верхний угол и по размерам приравнена к клеймам подвигов.

На иконе «Преподобный Иоанн Лествичник» («Проповедь преподобного Иоанна Лествичника и Лествица Небесная») (2-я половина XVIII века, ЦАК МДА) преподобные, поднимающиеся по лестнице, показаны с крыльями, что соответствует тексту «Видения преподобного Иоанна Колова» («Угодно в очах Божиих дело сие…»: Сокровища ЦАК МДА. Серг. П., 2004. С. 166-167); И. Л. представлен у лестницы перед группой иноков с учительным жестом и раскрытым свитком в руке (начало текста: «Внимайте, братие, себе…»).

В русских памятниках обычно большое внимание уделяется изображению небес: на иконе «Видение Лествицы» (конец XVII - начало XVIII веков, Северное Поонежье, АМИИ) в небесном сегменте представлен восседающий на престоле Господь, встречающий иноков; в композиции «Видение преподобного Иоанна Лествичника» на 4-частной иконе (1-я треть XVII века, Музей икон, Рекклингхаузен, Германия) Христос на престоле, в небесном сегменте изображен в окружении Богоматери, святого Иоанна Предтечи, апостолов и ангелов. На других иконах Иоанн Лествичник представлен стоящим у храма с непокрытой головой и с раскрытым свитком в руке.

Сюжеты «Лествицы» встречаются также в догматических композициях, связанных с темой Страшного Суда. Так, в нижнем ряду северной алтарной двери из Введенской церкви Кириллова Белозерского монастыря, созданной в 1607 году старцем Трифоном (КБМЗ), «Видение Лествицы райской» располагается рядом с «Пещерой кающихся в Раифском монастыре»; Иоанн Лествичник с развернутым свитком в левой руке показан стоящим на небольшом ступенчатом возвышении, на фоне светлого храма; все изображения снабжены развернутыми текстами.

Особое значение сюжет «Лествицы» получил в старообрядческом искусстве. Так, на иконе «Видение преподобного Иоанна Лествичника» (конец XVIII - начало XIX веков, ГРМ) каждая из 30 ступеней пронумерована и сопровождается надписью в соответствии с названием глав книги. Иоанн Лествичник изображен слева, в куколе, с развернутым свитком. В верхней части иконы представлен Иисус Христос с ангелами, встречающий достигших небес иноков; справа от них широкая панорама белокаменного града с садом - Небесный Иерусалим, за стенами которого в «палатках» - святые, удостоившиеся райского блаженства. Похожая композиция имеется на иконе «Видение Лествицы» (3-я четверть XIX века, Мстёра, собрание М. Де Буара (Елизаветина)).

Вниманием к тексту отличается старообрядческая икона «Видение Лествицы» (начало XIX века, селение Гуслицы (?), собрание М. Де Буара (Елизаветина)), на которой надписи не только сопровождают каждую ступень лестницы, но и плотно заполняют верхнюю часть фона и все поля. Небеса изображены с открывшимися вратами, Спаситель в окружении святых и ангелов встречает поднимающихся по лестнице иноков. Очевидно, эта сложная иконография восходит к древним образцам и отчасти близка к иконе из АМИИ. На сюжет «Лествицы» написана старообрядческая икона «Избранные святые и Видение преподобного Иоанна Лествичника» (XIX век, ГИМ).

Дополнительная литература:

Martin J. R. The Illustration of the Heavenly Ladder of John Climacus. Princeton, 1954; Михаиловић Д. Црква у Рамаћи: Нови споменик сликарства Моравске школе // Саопштења Републичког завода за заштиту споменика културе. Београд, 1956. Књ. 1. С. 147-155; Вздорнов Г. И. Роль слав. монастырских мастерских письма К-поля и Афона в развитии книгописания и худож. оформления рус. рукописей на рубеже XIV-XV вв. // ТОДРЛ. 1968. Т. 23. С. 171-198; Богдановић Д. Jован Лествичник у византиjскоj и стapoj српскoj књижевности. Београд, 1968; Heppell M. The Rila Manuscripts of the «Lestvica» (Scala Paradisi) // Bsl. 1971. Vol. 32. P. 276-283; Попов Г. В. Дионисий и моск. миниатюра: Иллюстрация «Лествицы» в рукописи Герасима Замыцкого - памятник белозерского периода деятельности артели художника // ДРИ. М., 1972. [Вып.:] Рукописная книга. С. 256-286; Бабић Г. О портретима у Рамаћи и jедном виду инвеституре владара // ЗЛУ. 1979. Књ.15. С. 151-177; Лихачева В. Д. Болгарская миниатюра 2-й пол. XIV в. с изображением Иоанна Климакса // Българско средновековие: Българско-съветски сб. в чест на 70-годишнината на проф. Ив. Дуйчев. София, 1980. С. 349-353; Саенко Л. П. К истории слав. перевода «Лествицы» Иоанна Синайского // Русско-болг. связи в области книжного дела. М., 1981. С. 51-57; Иванова К. Български, сръбски и молдо-влахийски кирилски ръкописи в сбирката на М. П. Погодин. София, 1981. С. 308-325; Рус. искусство XV-XX вв.: Из фондов ГРМ. Л., 1989. С. 25-216. Ил. 3; Из коллекций акад. Н. П. Лихачева: Кат. выст. / ГРМ. Спб., 1993. С. 169. Кат. 376; Платонов В. Г. Иконопись // Культура староверов Выга: Кат. Петрозаводск, 1994. С. 15. Примеч. 37; Смирнова Э. С. Лицевые рукописи Вел. Новгорода: XV в. М., 1994. Кат. 1, 2, 13; Пуцко В. Г. Лествица райская Иоанна Лествичника в ранней старообрядческой иконописи // Старообрядчество: История, культура, современность: Мат-лы 6-й науч.-практ. конф. М., 2002. С. 293-298; То же // Кижский вестн. Петрозаводск, 2002. № 7. С. 148-152; Byzantium: Faith and Power (1261-1557) / Ed. H. C. Evans. N. Y., 2004. Cat. 239. P. 383-384; Образы и символы старой веры: [Кат. выст.]. Спб., 2008. Кат. 182; Иконы Рыбинска. Рыбинск, 2009. Кат. 1. С. 36-39; Русские иконы в собрании М. Де Буара (Елизаветина): Кат. выст. / Авт.-сост.: Н. И. Комашко, А. С. Преображенский, Э. С. Смирнова. М., 2009. Кат. 106, 159; Тысяча лет рус. паломничества: [Кат. выст.] / ГИМ. М., 2009. Кат. 651.

Иллюстрации:

Прп. Иоанн Лествичник. Икона. XVII в. (мон-рь Дионисиат на Афоне);

Храм прп. Иоанна Лествичника рядом с его пещерой. Синай, Египет;

Видение Лествицы прп. Иоанном Лествичником. Икона. Кон. XII в. (мон-рь вмц. Екатерины на Синае);

Видение Лествицы прп. Иоанном Лествичником. Миниатюра из «Лествицы и Паренесиса прп. Ефрема Сирина». Нач. XVI в. (РГБ. Ф. 304/I. № 162. Л. 8 б.);

Прп. Иоанн Лествичник. Миниатюра из «Sacra parallela» прп. Иоанна Дамаскина. Сер. IX в. (Paris. gr. 923. Fol. 146r);

Лист из «Лествицы». Кон. X в. (Paris. gr. 1069. Fol. 3v);

Преподобные Иоанн Лествичник, Иоанн Дамаскин и Арсений Великий. Икона. 2-я пол. XVI в. (ГВСМЗ);

Лествица прпю Иоанна Лествичника. Роспись литии ц. арх. Михаила мон-ря Дохиар на Афоне. 1568 г.;

Прп. Иоанн Лествичник. Роспись церкви мон-ря свт. Николая Чудотворца близ Какопетрии, Кипр. 2-я пол. XIV в.;

Прп. Иоанн Лествичник. Роспись «Енклистры» мон-ря прп. Неофита, Кипр. Ок. 1183 г.;

Прп. Иоанн Лествичник. Икона-мощевик. Сер. XVI в. (ГММК);

Прп. Иоанн Лествичник. Икона. XVIII в. (царские врата придела Синайских и Раифских мучеников кафоликона мон-ря вмц. Екатерины на Синае);

«Лествица - образ монашеского жития». Миниатюра из «Лествицы». 1-я четв. XV в. (РГБ. Ф. 439. On. 2. Карт. 21, № 1.341. Л. 2);

Прп. Иоанн Лествичник. Роспись ц. Спаса Преображения на Ильине ул. в Вел. Новгороде. Мастер Феофан Грек. 1378 г.;

Прп. Иоанн Ленствичник, вмч. Георгий и свт. Власий Севастийский. Икона. 2-я пол. XIII в. (ГРМ);

Прп. Иоанн Лествичник. Икона. XV в. (мн-ря вмц. Екатерины на Синае);

Прп. Иоанн Лествичник. Икона. 1554 г., XIX в. (ГММК);

Святые Иоанн Лествичник и Савва Стратилат. Икона. Нач. XVII в. (СИХМ);

Прп. Иоанн Лествичник наставляет братию. Миниатюра из «Лествицы». Кон. XI в. (Vat. gr. 394. Fol. 132);

Прп. Иоанн Лествичник за написанием «Лествицы». 70-е гг. XVI в. (ГИМ. Чуд. № 224. Л. 16);

Видение Лествицы прп. Иоанном Лествичником, с житием и монашескими подвигами. Икона. 2-я пол. XVI в. (РГИАХМЗ);

Проповедь прп. Иоанна Лествичника и видение Лествицы. Икона. 2-я пол. XVIII в. (ЦАК МДА);

Видение Лествицы прп. Иоанном Лествичником. Икона. Кон. XVII - нач. XVIII в. (АМИИ).

Страна / регион:
Византийская империя

Звание / Род занятий:
Игумен, преподобный, духовный писатель

Встречается в рубриках:
Религия и церковь

Относится к периодам:
История Средних веков

Статьи этого автора