Византийский император в 717-74 гг., основатель Исаврийской (Сирийской) династии.
Закрепившееся за Львом III прозвище «Исавр» дано ошибочно: он никак не относился к малоазийскому региону Исаврия, а указание на Исаврию как на «малую родину» Льва, содержащееся в «Хронографии» Феофана Исповедника, является позднейшей вставкой или опиской копииста. Лев III имел, вероятно, армянские корни, и еще ребенком с семьей был переселен из Северной Сирии в окрестности фракийского города Месемврия (Несебр) в рамках колонизационной программы императора Юстиниана II Ринотмета. В 705 г. Лев III лично познакомился с василевсом: по собственной инициативе Лев из своего хозяйства снабдил продовольствием болгарских наемников, шедших к Константинополю для восстановления Юстиниана на престоле. Вторично взойдя на трон, Ринотмет забрал Льва III в столицу и удостоил его высокого чина спафария (см. Синклит), а при Анастасии II Лев получил назначение стратигом фемы Анатолик.
Падение Юстиниана II в 711 г. ввергло административный аппарат империи в состояние хаоса, а активизация мусульманского натиска в середине 710-х гг. усугубила отчаянное положение Византии. Константинопольское правительство не только не смогло наладить эффективную оборону, но и в должной мере не владело ситуацией на местах, где ведущая роль принадлежала военным руководителям фем. Чехарда на престоле, грызня околопридворных группировок, критическое снижение контроля центра над периферией способствовали реализации политических амбиций провинциальных командующих, самым удачливым из которых оказался Лев Исавр. 13 апреля 716 г. он объявил себя императором, предварительно заручившись сочувствием стратигов фем Малой Азии (см. Артавазд). Хотя защита восточной границы от арабских набегов не позволила Льву тотчас начать марш на столицу, события развивались быстро: весной 717 г. армия Анатолика подошла к Константинополю, василевс Феодосий III отрекся от короны, а 25 марта 717 г. ее принял Лев Исавр.
Сразу по воцарении Лев III столкнулся с масштабной агрессией сарацин, попытавшихся, как и 40 лет назад, захватить византийскую столицу. Взяв Пергам (Бергама), арабы в июле 717 г. вышли к Дарданеллам. Переправившись на Балканы, мусульмане достигли Фракии и обложили Константинополь и с азиатского, и с европейского берега, а когда в сентябре из Египта и Сирии подтянулся военный флот, сарацины блокировали город еще и со стороны Мраморного моря. Однако упорное и умелое сопротивление горожан, предусмотрительно запасшихся всем необходимым, неблагоприятные погодные условия (ранняя и холодная зима, частые морские бури), плохое снабжение, голод и эпидемии в стане сарацин, а также помощь византийцам от хана Болгарии Тервеля, который тревожил тылы арабов во Фракии, привели к тому, что осада Константинополя чрезвычайно затянулась. Длившаяся год с 15 августа 717 г. по 15 августа 718 г., она завершилась гибелью мусульманской армии от чумной эпидемии и непрекращавшихся стычек с ромеями. Катастрофа под Константинополем подорвала военный потенциал арабов: они на десятилетие застопорили боевые действия против империи и лишь в середине 720-х гг. возобновили ежегодные весенне-летние рейды по византийским областям Малой Азии, доходя вплоть до Никеи (Изник) (727 г.). Однако в 739 г. мощное вторжение сарацин вглубь полуострова было пресечено их сокрушительным поражением при Акроине (Афьон-Карахисар) на северо-западе Анатолика (740 г.), что стало первой победой ромеев в лобовой баталии с мусульманами. С этого момента восточная граница Византии, открытая с середины VII в., надолго стабилизировалась: арабы уже не надеялись прикончить империю, отняв у нее Малую Азию и, тем более, Константинополь.
Внутренняя политика Льва III ознаменовалась преодолением смуты рубежа VII – VIII вв., установлением авторитетного режима и упрочением хозяйственных, военно-административных и правовых институтов Византии. Во-первых, Лев III обеспечил преемственность власти – учредил новую царскую династию – и, как ставленник армейской провинциальной знати, оттеснил от кормила государственного корабля константинопольскую бюрократию, уступившую политическое лидерство фемному офицерству. Во-вторых, пережив яростную арабскую атаку на Константинополь, Лев III занялся укреплением военно-морских сил империи: в частности, из Анатолика была выделена приморская фема Фракисия со штабом в Эфесе, а также образованы морские фемы Кивирреотов и Крит. В-третьих, коренные изменения последнего столетия выразились в юридической кодификации, увенчавшейся изданием в 726 г. свода «Избранных законов» («Эклоги»). «Эклога» не только подвергла ревизии юстинианово законодательство, но и актуализировала многие его положения, дополнив нормами обычного права.
Будучи представителем армейской аристократии и выходцем с Востока, Лев III первым из императоров сделал идеологической доктриной Византии иконоборчество. Иконоборчество как стихийное движение возникло в восточных регионах империи еще в VI в. в форме социально-религиозного протеста против господствовавшей церкви и процветавшего культа икон и святых мощей. Кризис VII в. привел к перемещению масс населения неортодоксального исповедания – армян, сирийцев и др. – во внутренние районы Малой Азии. Это обстоятельство, а также общая нестабильность обстановки, подрывавшая доверие к государству и официальной церкви, способствовали распространению среди византийцев апокалиптических настроений: многие пытались объяснить себе и другим то, как еще вчера могущественная империя, теперь стояла чуть ли не на краю гибели. Наиболее вероятный ответ состоял в том, что морально-религиозный облик подданных Византии настолько померк, что Бог отвернулся от них и отдал на поругание варварам. Значит, для обретения божьего благословения требовалось вернуться к истинному христианству, а зримым проявлением отхода от него было гипертрофированное почитание святых икон. Данный взгляд разделяли в том числе анатолийское духовенство и военная знать, к которой принадлежал Лев III, а успехи его царствования, особенно, победа над арабами у стен Константинополя в 718 г. как будто подтверждали, что борьба с иконами – богоугодное дело. В 724 г. часть малоазийского духовенства, главенство в которой традиционно приписывается митрополитам Константину Наколийскиму, Феодосию Эфесскому и Фоме Клавдиопольскому, выступила против иконопочитания во вверенных епархиях. В 726 г. обнародованием специального эдикта Лев III поддержал анатолийских епископов, что вызвало недовольство у большинства монашества, константинопольского духовенства и аристократии и повлекло раскол между иконокластами (иконоборцами) и иконодулами (иконопочитателями). Тем не менее, опираясь на население азиатских провинций, Лев III в 730 г. публично санкционировал иконоборчество, вопреки негодованию константинопольского патриарха Германа I. 7 января 730 г. Герман был низложен, а 17 января синклит под давлением Льва осудил иконопочитание.
Используя религиозные мотивы, правительство развернуло наступление на политическую и хозяйственную автономию церкви, реквизируя для своих нужд имущество непокорных иерархов и монастырей. Борьба за выживание, которую Византия вела уже более века, неизбежно приводила к истощению ее не только людских, но и материальных ресурсов, в том числе запасов драгоценных металлов. Пока императорская администрация испытывала постоянную нужду в металле для монетной чеканки и деньгах в целом, церковь и знать крупных городов, прежде всего Константинополя, наоборот, стремилась к накоплению движимого богатства в виде священных предметов, церковной утвари и пр. Настоящий «актив» представлял собой по существу неприкосновенный, резервный фонд и основу могущества «городской» группировки господствующего класса и даже ее резкое ослабление к началу VIII в. не привело к каким-либо принципиальным изменениям в обладании этими сокровищами. Однако с приходом к власти фемного офицерства и его несомненными внутри- и внешнеполитическими успехами вопрос о тезаврированном золоте столичной аристократии и духовенства встал во весь рост. Необходимость реквизиции данных богатств назрела давно, и когда появилась возможность претворить это в жизнь, «очищение веры» от атавизмов идолопоклонства стало в прямом смысле благовидным предлогом.
Превращению учения иконокластов в официальный курс способствовало то, что его социально-экономическая направленность соответствовала интересам довольно широких общественных слоев: провинциального духовенства, армейской аристократии, свободного общинного крестьянства. Иными словами, речь шла не только о перераспределении ценностей между «партиями» правящей верхушки, но и о более весомых экономических последствиях. Так, введение в оборот новых полновесных номисм, изготовленных из бывшего церковного золота, стимулировало развитие товарно-денежных отношений и поощряло обмен сельскохозяйственной продукции на монету, что в свою очередь облегчало для деревни уплату денежной части государственных податей (см. Налогообложение в Византии). Показательно, что религиозный аспект иконоборчества стал заметен лишь в середине 750-х гг., когда оно было догматически оформлено: Лев III предпочитал не затрагивать теологических проблем, пользуясь тем, что его действия, по-видимому, не встречали серьезных препятствий иконопочитателей. Во всяком случае, после 730 г. нет информации о непосредственном иконоборчестве Льва III, прозванного ортодоксальной историографией сарацинофилом (т.е. василевс, отвергая сакральные изображения, уподоблялся мусульманам).
Торжество иконокластов «на высшем уровне» повлекло волнения на Балканах и в Италии, более восприимчивых, как считается, к обрядовой стороне христианства, в том числе к иконопочитанию. Уже в 726 г. вспыхнуло восстание в Элладе и на островах Эгейского архипелага, выставившее антиимператора Косьму, но 18 апреля 727 г. его флот был рассеян под Константинополем, а повстанцы разоружены. В 728 г. крупный мятеж охватил столицу византийской Италии – Равенну, где взбунтовавшиеся войска убили экзарха Павла: новому экзарху, евнуху Евтихию, с трудом удалось навести порядок в ромейских районах Апеннин к 730 г. Иконоборческая политика Льва III повлекла за собой также затяжной конфликт с Римом: папа Григорий II достаточно твердо возразил императору-иконокласту, но в то же время стремился сохранить связь с Константинополем, справедливо опасаясь остаться один на один с лангобардами (см. Фока). В отличие от Григория II, его преемник Григорий III на синоде в Латеране в ноябре 731 г. решительно осудил иконоборческую доктрину, отлучив иконокластов от церкви. Хотя в документах собора василевс напрямую не упоминался, сам факт анафематствования иконоборцев косвенно задел и Льва III, что привело едва ли не к разрыву между Римом и Константинополем и отразилось на дальнейшем ухудшении византийских позиций в Италии, особенно, на фоне лангобардской экспансии.
Незадолго до кончины страдавшего водянкой Льва III империю постигло разрушительное землетрясение, затронувшее и Константинополь (26 октября 740 г.). Потребность в устранении ущерба от стихийного бедствия вынудила власти ввести дикератон (см. Номисма) – налог на ремонт общественных сооружений, – а также изъять их содержание из ведения городских магистратов. Данные шаги стали очередным проявлением государственной централизации в условиях все большего упадка полисного самоуправления.
Исторические источники:
Летопись византийца Феофана от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта / Пер. В.И. Оболенского, Ф.А. Терновского; предисл. О.М. Бодянского. М., 1884;
Никифора патриарха Константинопольского краткая история со времени после царствования Маврикия / Пер. и комм. Е.Э. Липшиц // Византийский временник. Т. III (28). 1950;
Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора. Тексты, перевод, комментарий. М., 1980.
Иллюстрации:
Император Лев III (солид, ок. 717-20).
Автор статьи: А. Н. Слядзь
