ИЛЬИН МИХАИЛ АНДРЕЕВИЧ - историк древнерусского искусства, профессор, доктор искусствоведения.
Происходил из дворянской семьи Ильиных, к которой принадлежал и философ И. А. Ильин. Дед Ильина, последний владелец усадьбы Быково, инженер-путеец Николай Иванович, был одним из создателей 1-й частной железнодорожной компании «Общество Московско-Рязанской железной дороги», в его честь назван подмосковный поселок Ильинский. От отца, занимавшегося обследованием территории уездов Московской губернии, Ильина унаследовал любовь к памятникам архитектуры, подмосковным усадьбам. В 1922-1926 годах изучал археологию и историю искусства в МГУ. Во время учебы вступил в Общество изучения русских усадеб (ОИРУ) и общество «Старая Москва», был членом Комиссии по охране и реставрации памятников архитектуры Мосгубмузея. Работал в Мосгубмузее (1924-1926 годы), Музее народоведения (1926-1928 годы), в Секции эволюции художественных форм НИИ археологии и искусствознания РАНИОН (1928-1930 годы), проектировщиком в Архитектурном Бюро Днепростроя (1930-1931 годы) и Мосгорпроекте (1930-1932 годы), московских издательствах (1931-1932 годы), в Кабинете архитектуры ГТГ (1933-1934 годы), наконец, в Центральных Государственных реставрационных мастерских (ЦГРМ).
Участвовал в экспедициях на Русский Север (1927, 1928, 1931 годы) с целью изучения памятников старины. 3/4 января 1934 года в составе группы художников и искусствоведов, работавших в ЦГРМ, арестован ОГПУ. Обвинен в активном противодействии «мероприятиям советского правительства по слому и сносу ненужных памятников старины (церкви, старые усадьбы, часовни, монастыри), которые, по показаниям обвиняемых, должны были воспитывать молодежь в националистическом духе. Для дискредитации Соввласти члены группы фотографировали церкви и монастыри в момент их слома и распространяли фотоснимки, иллюстрируя варварство большевиков». Виновным себя не признал и на 3 года был отправлен в ссылку в Казахстан (город Петропавловск). В 1937 году освобожден с поражением в правах (отменено в январе 1941 года по ходатайству Академии архитектуры СССР), до 1941 года жил в Александрове и Малоярославце.
В начале Великой Отечественной войны призван на фронт, в 1942 году тяжело ранен в боях под Юхновoм Калужской области. После 1943 года работал в ГТГ, АА СССР, начал работу над кандидатской диссертацией. С 1947 года работал в МГУ, НИИ художественной промышленности, Институте истории искусства АН СССР. Профессор МГУ с 1956 года, в 1968-1972 годах заведующий кафедрой истории русского и советского искусства отделения истории искусств исторического факультета МГУ. Ильин участвовал в проектировании станции метро «Добрынинская» (открыта в 1950 году).
Начало научной деятельности Ильина связано с изучением подмосковных усадеб, но круг интересов исследователя был шире: от памятников конца XVI века до псевдоготики XVIII века. В 20-х годах ХХ века Ильин опубликовал ряд статей, до сих пор сохранивших научное значение. В одной из них, посвященной храмам в усадьбах Годуновых, он впервые поставил вопрос о самостоятельном значении архитектуры конца XVI века. Под влиянием научного руководителя А. И. Некрасова Ильин занялся поиском образных характеристик русского зодчества, развитие которого увязывал с изменениями в состоянии государства. В этот период были опубликованы критические статьи Ильина об архитектуре клубных зданий и промышленных учреждений, о сложении ансамблей улиц и площадей, определяющих облик Москвы, о творчестве архитекторов К. С. Мельникова, братьев Весниных. После возвращения из ссылки, когда изучение классицистической традиции представлялось наиболее востребованным и возможным, Ильин опубликовал статьи о творчестве В. И. Баженова, М. Ф. Казакова, архитектора И. А. Фомина, о палладианской традиции в архитектуре XVIII века; занимался памятниками XVIII века, с архитектором Л. И. Баталовым участвовал в натурном изучении мавзолея Барышниковых в усадьбе Николo-Погорелое.
Ильин принимал участие во всех программных послевоенных изданиях, в т. ч. в сборнике статей «Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР» (1948 год), где была помещена его работа о мавзолее в Николo-Погорелом. После войны появилась возможность вернуться к изучению древнерусской архитектуры, и в 1951 году в сборнике Института истории искусства АН СССР вышла статья Ильина об архитектуре времени царя Бориса Годунова, обосновывающая концептуальную связь между программой произведения и контекстом эпохи. В 50-х годах ХХ века Ильин начал работать над главами возобновившегося многотомного издания «История русского искусства», выходившего, как и в начале ХХ в., под ред. И. Э. Грабаря. Позиция Ильина - представление о существовании 2 культур (посадской и феодальной) и о светских демократических началах русской культуры - на долгое время определила новое понимание процессов в древнерусской архитектуре; ее можно сопоставить с теорией социологизированной истории древнерусской архитектуры, попытки создания которой предпринимались в 20-30-х годах ХХ века. Подобно Некрасову, Ильин пытался определить тенденции в культуре, вызывающие изменения в архитектурной образности, и выявить влияние социальных групп на формообразование в зодчестве. Ильин ввел в научный оборот материалы натурных исследований, проводившихся в основном в 20-30-х годах членами ОИРУ и сотрудниками ЦГРМ при реставрации или разборке памятников, обреченных на снос. Эти материалы существенно пополнили объем знаний о среднерусском средневековом зодчестве.
В истории русской архитектуры трудно отыскать тему, историография которой могла бы обойтись без имени Ильина. Одна из областей его исследований - шатровое зодчество. В отличие от многих архитектуроведов 50-60-х годов XX века, придерживавшихся концепции «саморазвития» формы от простого к сложному, от конструктивного к декоративному, Ильин искал связи между архитектурой и идейными приоритетами эпохи. В 1966 году вышла монография «Каменная летопись Московской Руси: Светские основы каменного зодчества XV-XVII веков», в которой изложены размышления Ильина о 2 культурах и о возобладании светского начала над традиционализмом в архитектуре, что привело в XVII веке к обмирщению культуры; из-за противоречивости выводов книга не оказала заметного влияния на дальнейшие исследования по теме. Иное значение имела монография «Русское шатровое зодчество: Памятники середины XVI века: Проблемы и гипотезы, идеи и образы» (1980 год). Книга, содержащая большой фактический материал, в т. ч. связанный с провинциальными памятниками, обобщала представления автора об истоках шатрового зодчества. Главный тезис Ильина - тщетность поисков прямых прототипов шатровых храмов и предшественников церковь Вознесения в Коломенском. Автор обосновал отличие столпообразных и шатровых храмов от всех традиционных сооружений, столпообразных церквей от шатровых (в связи с отсутствием в храмах «под колоколы» единого внутреннего пространства) и тем самым показал, что изучение генезиса шатрового типа не может сводиться лишь к поиску промежуточных фаз в имманентном процессе формообразования. Он полагал, что в основе сложения нового архитектурного типа было не постепенное изменение формы, а реализация «индивидуальной идеи», нашедшей адекватное архитектурное воплощение. Ильин сыграл выдающуюся роль в популяризации памятников Москвы и Подмосковья, посвященные им книги неоднократно переиздавались и стали образцами путеводителя по памятникам архитектуры. Просветительское значение имела его автобиографическая книги «Пути и поиски историка искусства». Получили известность его работы по народному декоративно-прикладному искусству.
Ильин воспитал не одно послевоенное поколение московских искусствоведов, среди его учеников - исследователи, внесшие значительный вклад в отечественную науку (например, А. И. Комеч). Подобно Некрасову, он прививал своим ученикам навык изучения памятника не в кабинетных условиях, а при натурном осмотре, совершал с ними ознакомительные поездки по русским городам, пешие прогулки по улицам Москвы.
Иллюстрация:
М. А. Ильин. Фотография. 1978 г. (архив И. Л. Бусевой-Давыдовой). Архив ПЭ.
